Politicum - историко-политический форум


Неакадемично об истории, политике, мировоззрении, регионах и народах планеты. Здесь каждый может сказать свою правду!

Альтернатива Москве

Правила форума
О славянах и русах, их государственности и культуре в средние века

Альтернатива Москве. Тверь в фарватере Москвы

Новое сообщение Буль Баш » 27 янв 2018, 20:59

После смерти Александра его брат Константин опять стал великим князем Тверским и правил до самой своей смерти в 1345 г. В княжение Калиты от Москвы было много притеснений другим княжествам, так что летописец по этому поводу замечает: «Наста насилование много, сиречь княжение великое московское досталося князю великому Ивану Даниловичу».

Константин Михайлович не рисковал открыто конфликтовать с Москвой, но принципиально не желал быть ее вассалом. Так, тверской князь отказался участвовать в походе московской рати на Смоленск.

31 марта 1340 г. умер Иван Калита. Сразу же трое русских князей – Константин Михайлович Тверской, Василий Давыдович Ярославский и Константин Васильевич Суздальский – вместе отправились в Орду. По сведениям Воскресенской летописи XVI в. они оспорили притязания московского наследника Симеона Ивановича на великое княжение. Московский свод конца XV в. сообщает, что после смерти отца Симеон поехал к Узбеку и вернулся на Русь с триумфом: «…и все князи Русские под руце его даны».
Изображение

В 40-х гг. XIV в. наблюдается сближение тверских и нижегородских князей. Так, в 1343/44 гг. Андрей, старший сын Константина Суздальского, женился на двенадцатилетней Василисе, дочери богатого тверского боярина.

Константин Тверской явно не принял участия во встрече русских князей в Москве и в последовавшем за ней походе на Торжок в 1340/41 гг.

В 1345 г. Константину Михайловичу «бысть нелюбие съ княгинею съ Настасьею и чо княземъ со Всеволодомъ Александровичемъ». Из-за чего началось это «нелюбие», неизвестно, но только Константин Михайлович «начя имати бояре ихъ и слуги въ серебре за волости, черезъ людцкую силу, и бысть надъ ними скорбь велика». Видимо, Константин Тверской, подобно всем князьям, хотел усилить себя за счет родственников и потому начал теснить вдовствующую княгиню и племянника. Племянник «того не могий тръпети» и ушел в Москву к великому князю Симеону Ивановичу, а дядя поехал в Орду к хану Чанибеку. Естественно, Константин поехал в Орду не с пустыми руками. Тогда и Всеволод Александрович тоже отправился в Орду. Но хан не успел рассудить дядю с племянником, так как Константин Михайлович скончался в Орде в том же 1345 г.

После смерти великого князя Константина в живых из четырех Михайловичей остался только младший – Василий, удельный князь Кашинский. Узнав о смерти Константина в Орде, он теперь как старший из Михайловичей, как дядя Всеволода Холмского и других Александровичей и Константиновичей посчитал за собой право на великое княжение Тверское. Но на это надо было получить ханский ярлык, в Орду же ехать нужно было с большими деньгами.

И тогда Василий начинает самовольно распоряжаться в Холме – в уделе своего племянника Всеволода, находившегося в это время в Орде. Василий прислал своих «даньщиков» в Холм и взял «дань», а затем поехал к хану Чанибеку.

А тем временем Всеволод Холмский каким-то образом выхлопотал себе у хана ярлык на великое княжение Тверское. Он узнал, что дядя взял дань на его «вотчине, на Холму», «оскорбился» этим, выехал из Орды вместе с ханским послом и, встретив в Бездеже Василия Кашинского, ограбил его.

«Князь же Василий Михайловичъ Кашинский опечалился зело отъ братанича своего Всеволода Александровича Холъмскаго и Тверскаго, даде бо ему царь Чянибек все княжение Тверское».

Дядя и племянник еще долго пробыли в Орде, оспаривая друг у друг великое княжение Тверское, и в 1347 г. вернулись домой: Всеволод Холмский с татарским послом, с великой честью и с ханским пожалованьем, то есть с великим княжением Тверским, а Василий Кашинский ни с чем вернулся в свой Кашин.

Дядя с племянником не могли примириться, жители стали опасаться внутренней усобицы, которая могла стать продолжительнее, чем внешнее нашествие, и стали расходиться. «И сътворися межи ими [то есть Всеволодом и Василием] нелюбие, а людемъ Тверскимъ тягость, и мнози люди Тверсиа того ради настроения разыдошася».

И действительно, опасения жителей подтвердились. У дяди с племянником произошел сильный спор, хотя до войны дело пока не дошло. В том же 1347 г. «бысть брань велия во Твери великому князю Всеволоду Александровичу Холмскому, иже седяше жалованиемъ царевымъ на великомъ княжении Тверскомъ, з дядею его съ княземъ Василиемъ Михайловичемъ Кашинскимъ, внуком Ярославлимъ, и мало кровопролитиа не бысть межи ихъ».

Но в следующем году тверскому владыке Феодору удалось примирить дядю с племянником. Всеволод уступил Василию Тверь, а сам довольствовался своим прежним уделом Холмом. Василий, хоть и не получил в Орде ярлык на великое Тверское княжение, но все-таки дядя и племянник «укрепишась межи собою крестным целованием во единомыслии, в совете и во единстве житии». Это сразу же выгодно отразилось на тверской земле: жители успокоились и стали возвращаться по домам. «И поидоша к ним людие отовсюду во грады ихъ, во власти и во всю землю Тверскую, и умножишася людие и възрадовавшеся радостию великою».

Когда Василий Михайлович стал великим князем Тверским, он отдал Кашин своему сыну Василию, то есть признал за Кашином почетное право иметь своего князя. А когда умер Василий Васильевич, кашинским князем стал другой сын Василия Михайловича – Михаил Васильевич.

До сих пор дядя и племянник как будто колебались, не зная, где они могут найти верную поддержку. Они оба ездили на суд в Орду. Даже как-то Всеволод при споре с дядей Константином обращался в Москву к Симеону Ивановичу. Но теперь стало вырисовываться, где каждый из них мог найти для себя помощь. Всеволод Холмский вскоре начинает опираться на Литву, а Василий Кашинский – на Москву.

В 1348 г. литовский князь Ольгерд с разрешения великого князя Симеона Ивановича женился на его свояченице – тверской княжне Ульяне, сестре Всеволода Холмского и дочери Александра Михайловича. А в 1349 г. женил своего сына Михаила на дочери великого князя Симеона Ивановича Гордого. Возможно, этот брак помог Василию Михайловичу получить в 1351 г. ханский ярлык на великое княжение Тверское, который ему привез посол Ахмат.

Положение Василия существенно укрепилось, и он решил сократить удел своего племянника Всеволода Александровича Холмского. Для нас эта усобица тверских князей интересна тем, что они впервые обращаются в 1356 г. к суду московского князя и митрополита Алексия. Формально великому князю и митрополиту удалось помирить родственников, но вражда между ними осталась.

В 1357 г. тверская рать присоединилась к московской и совместными усилиями отбила Ржеву с волостью у литовцев. Однако союзники и не подумали вернуть Ржеву законному владельцу – смоленскому князю – и поделили волость между собой.

В 1357 г. в Орде стал ханом Бердибек, сын Джанибека. За ярлыками вместе с другими русскими князьями к новому хану отправились и Василий Михайлович, и Всеволод Александрович. Но поехали они не вместе, а разными дорогами. Всеволод хотел ехать через Переяславль, но так как великий князь Московский держал сторону Василия, то его наместники не пропустили Всеволода. Василий Тверской и Иван Московский хотели прибыть в Орду первыми, чтобы в отсутствие Всеволода обвинить его перед ханом. И бедолаге Всеволоду пришлось ехать в обход, через Литву.

К этому времени Василий Михайлович Тверской и Иван Иванович Московский успели настроить хана против Холмского. В итоге Бердибек даже не стал слушать Всеволода, а велел схватить его и выдать дяде. Дружина Василия заняла удел Всеволода, и власть там перешла к наместникам тверского князя.

В 1358 г. Всеволод убежал в Литву. Возможно, в связи с этим великий князь Литовский Ольгерд посылает своего сына Андрея с войском на Ржеву. Андрей взял Ржеву и посадил там наместников отца. Видимо, Ольгерду удалось напугать Василия Михайловича, и в следующем 1359 г. Всеволод Александрович возвращается в Тверь и заключает почетный мир с дядей.

Тут большая политика вновь смешивается с делами церковными. Весной 1353 г. от чумы в Москве умер митрополит Феогност. Незадолго до смерти грек по настоянию великого князя Симеона Гордого посвятил инока Алексея в сан епископа владимирского. Его-то московские бояре и решили сделать митрополитом всея Руси после почти одновременной смерти Феогноста и Симеона. Алексей уже по происхождению должен был стать ручным московским владыкой.

Алексей (мирское имя Алферий) был сыном боярина Федора Бяконта, пришедшего на службу к Даниилу Московскому. Крестным отцом Алферия был сам Иван Калита.

Сразу же после смерти Феогноста Алексей едет в Орду, и 11 февраля 1354 г. ханша Тайдула выдает ему подорожную грамоту на проезд в Константинополь. Там Алексею пришлось пробыть около года. Дело в том, что константинопольский патриарх Каллист вступил в конфликт с императором Кантакузином и вскоре был заменен Филофеем. А главное, иерархи Византии ждали, будет ли усобица на Руси после смерти Симеона Гордого и кто получит ярлык на великое княжение Владимирское. В Константинополе прекрасно понимали, что Алексей – исключительно московская кандидатура и если великое княжение получит не Иван Красный, а кто-либо другой, то Алексея взашей прогонят из Владимира, и престиж патриарха заметно пострадает.

Наконец Алексей был рукоположен в митрополиты, причем патриарх впервые официально признал местом митрополичьей кафедры не Киев, а Владимир (с опозданием на полвека). Радостный Алексей отплыл на Русь. Но тотчас после его отъезда патриарх Филофей рукополагает еще одного русского митрополита – Романа.

Роман родился в Твери в боярской семье и даже состоял в родстве с князем Михаилом Александровичем. Но главное, Романа поддержал великий князь Литовский Ольгерд. Дело в том, что владимирские митрополиты были заняты на 99 % делами Владимиро-Суздальской Руси, Орды и Новгорода, и лишь эпизодически, раз в 10–20 лет, посещали юго-западную Русь. Надо ли говорить, что иметь таких духовных пастырей (карманных московских владык) ни паства, ни духовенство, ни русско-литовские князья юго-западных земель не желали.

Роман устроил митрополичью кафедру в Новгороде Волынском. Между обеими митрополиями началась война не на жизнь, а на смерть. Как писал Р.Г. Скрынников: «В 1356 г. по настоянию Романа патриарх вызвал Алексея в Константинополь для окончательного раздела русской епархии. Вступив в спор из-за обладания титулом митрополита Киевского, владыки не жалели денег. Чтобы получить необходимые средства, они посылали данщиков в одни и те же епископства, что было разорительно для паствы. Москва не хотела лишаться древнейшей церковной столицы Руси – Киева. Литва не желала считаться с претензиями Москвы. В конце концов константинопольский патриарх принял решение, не удовлетворившее ни одну из сторон. Алексей сохранил титул митрополита Киевского и всея Руси, а Роман стал митрополитом Малой Руси без Киева. Однако Роман отказался подчиниться постановлению и, опираясь на поддержку Ольгерда, провозгласил себя митрополитом Киевским». [Скрынников Р.Г. Святители и власти. Ленинград: Лениздат, 1990.]

Опираясь на решение патриарха, Алексей решил «показать флаг» в Киеве, куда он и прибыл в 1358 г. Однако местный князь, видимо, с санкции Ольгерда заключил под стражу Алексея и его свиту. Бежать из плена в Москву Алексею удалось лишь спустя два года.

Роман сделал ответный ход и в 1360 г. приехал в родную Тверь. Однако тверской епископ Феодор не пожелал с ним даже встретиться, «ни чести ему коея даде». Всеволод Александрович и ряд других князей и бояр тверских «многу сотвори честь и дары даде Роману митрополиту». Однако великий князь Тверской Василий прохладно отнесся к «параллельному» митрополиту. В итоге Роману пришлось покинуть Тверь.

Где-то в конце 1361 г. или в начале 1362 г. Роман умер, и Алексей остался единственным митрополитом на Руси.

Из-за узко меркантильных интересов – тяжбы с племянником из-за недвижимости – Василий Михайлович упустил последний шанс сохранить независимость Тверского княжества, а быть может, и сделать Тверь столицей объединенной Руси. А ведь момент для свержения промосковского митрополита Алексея был идеальный.

13 ноября 1359 г. умер великий князь Московский Иван Иванович Красный, и на московском столе оказался его десятилетний (!) сын Дмитрий, будущий Донской. Одновременно в том же 1359 г. в Орде началась «большая замятня». В Сарае с конца 1359 г. по 1361 г. сменилось восемь (!) ханов: Кулпа, Неврузбек, Хидербек, Тимур-Хаджа, Орду-Мелк, Кильдибек, Мир-Пулат, Мурат.

Помимо того, в разных частях Большой (Золотой) Орды объявились «незалежные» ханы – в Синей Орде, Булгарах, Мордовии, Астрахани, Заяицком юрте и т. д.

В 1360 г. митрополит Роман мог на законных основаниях сместить московского приспешника Федора и рукоположить епископом тверским верного городу человека. Для этого нужна была лишь поддержка великого князя Василия. Тверское княжество перешло бы под юрисдикцию Романа. Есть основания полагать, что Господин Великий Новгород, Смоленск, а может, и Рязань последовали бы примеру Твери.

Применять же силу ни Орда, ни Москва в тот момент были не готовы. Увы, узколобый Василий не понимал, что митрополиты, проживающие в московском Кремле, автоматически становятся приспешниками московских князей и волей-неволей станут могильщиками независимости Твери, а также Смоленска, Рязани, Господина Великого Новгорода и других русских земель.

В 1364 г. в Твери свирепствовала моровая язва, от которой умерли Всеволод Александрович Холмский со своей супругой Софьей, а еще Семен Константинович и ряд других князей и бояр. «Бысть страхъ велий на всехъ».

В Твери начался новый этап борьбы за раздел уделов. Князь Василий Михайлович с сыном Михаилом и племянником князем Еремеем Константиновичем обращаются в Москву за помощью против князя Михаила Микулинского. Они нажаловались в Москве на своего владыку Василия, будто бы он «не по правде» разобрал дело об уделе князя Семена Константиновича. Московские власти, естественно, не упустили случая вмешаться в тверские дела и утвердить в ней, насколько возможно, свое влияние. Тогда Михаил вынужден был просить защиты у Литвы. В Тверском княжестве началась гражданская война, в которой активно участвовали московские и литовские войска.

В 1368 г. умер Василий Михайлович, и великим князем Тверским стал его троюродный брат Михаил Александрович.
Ребята! Давайте жить дружно!
Аватара пользователя
Буль Баш
старший лейтенант
 
Сообщения: 17572
Зарегистрирован: 15 янв 2012, 19:07
Откуда: Налибоки
Пол: Мужчина

Альтернатива Москве. Попытка реванша Твери

Новое сообщение Буль Баш » 03 фев 2018, 18:38

В конце концов великому князю Литовскому Ольгерду надоело вмешательство московских бояр в тверские дела, и он в 1368 г. двинулся на Москву. По дороге к нему присоединились смоленская рать и дружина тверского князя Михаила Александровича. Восемнадцатилетний московский князь Дмитрий Иванович не принял боя, а сжег московский посад и заперся в новопостроенном каменном Кремле. Затем Дмитрий сам приехал к Ольгерду и «дарами неисчислимыми, золотом, серебром, дорогим жемчугом, соболями и другими дорогими невиданными мехами князя Ольгерда одарил и ущерб, ранее причиненный, оплатил».
Изображение

Согласившись на мирный исход дела, Ольгерд сказал московскому князю: «Хоть мы с тобой согласились, но мне иначе не выпадает, как только прислонить копье свое к стене твоего города Москвы, чтобы славу учинить, что великий князь Литовский, Русский и Жемайтский Ольгерд копье свое к Москве прислонил». После этого он подъехал к городской стене и приставил к ней копье. Отъезжая, Ольгерд крикнул: «Князь великий Московский, помни: копье литовское стояло под Москвой!» :Yahoo!:

Однако Дмитрий Иванович не унялся и в августе 1370 г. опять объявил войну Михаилу Тверскому, а последний и на этот раз ушел в Литву. В его отсутствие московские рати два раза опустошили Тверское княжество. Сперва московские войска вошли в Тверское княжество, землю пожгли и пограбили и многих жителей в плен увели. В следующий раз москвичи явились в сентябре уже под началом самого великого князя Дмитрия Ивановича, взяли Зубцов и Микулин, а затем «вся волости и села Тверскиа повоева и пожже и пусто сътвори; а людей многое множество въ полонъ поведе и все богатство ихъ взя, и вся скоты их взяша въ свою землю». Летописец нашел нужным заметить, что таким образом великий князь Дмитрий Иванович «смириша Тверичь до зела».

Однако Ольгерд был занят войной с немецкими рыцарями, и Михаилу Тверскому пришлось ехать за помощью в Орду. Там Михаил испросил себе у хана ярлык на великое княжение Владимирское и посла Сарыхожу и пошел на Русь. Но из-за «замятни» Москва уже не особенно боялась татар, и Дмитрий Московский разослал по всем дорогам отряды, чтобы перехватить Михаила. Однако московские сторонники тверского князя тайно дали ему знать об этом, и Михаил избежал погони. Он опять ушел в Литву и опять через свою сестру Ульяну стал просить Ольгерда о помощи, и на этот раз успешно.

В московские пределы вторглись Ольгерд и князь Станислав Иванович Смоленский. Союзники ограбили окрестности Волока и опять осадили Москву, в которой затворился великий князь Дмитрий Иванович. Союзники Кремля взять не смогли, но сожгли посад и, простояв под Москвой восемь дней, опустошили все окрестности и набрали большой полон. А в это время двоюродный брат Дмитрия Владимир Андреевич Серпуховской в Перемышле собирал рать. Туда к нему пришли князья Владимир Пронский и Олег Рязанский со своими дружинами. Одновременно Литве пришлось вести войну с немцами на северо-западе и с поляками на Волыни.

В итоге Ольгерд согласился на «вечный мир» с Москвой, подписанный во второй половине июня 1371 г. В этом Дмитрию Московскому активную помощь оказал митрополит Алексей, который на переговорах являлся фактически главой московской делегации. Замечу, что по своему статусу Алексей должен был хранить нейтралитет, он ведь формально был митрополитом «всея Руси», то есть Руси Татарской и Руси Литовской.

По этому миру граница между Литовским и Московским княжествами устанавливалась по линии Ржев – Юхнов (по Вазузе, Угре и Жиздре). Тверское же княжество ничего не теряло, но и ничего не приобретало.

Весной 1371 г. Михаил Александрович опять пошел в Орду, где его ласково принял ее фактический правитель Мамай. Тверской князь вернулся в Тверь 10 апреля с прежним послом Сарыхожей и с ярлыком на великое княжение Владимирское, но без татарского войска. Из Твери он пошел вдоль Волги во Владимир. Но московский князь Дмитрий уже по всем городам успел привести к крестному целованию бояр и черных людей не принимать тверского князя и не пускать его на великое княжение Владимирское, а сам с войском стал у Переяславля. Михаил хотел было войти во Владимир, но тамошние бояре его не приняли, сказав: «Ты взял обманом великое княжение».

В июле 1371 г. московские бояре собрали огромную сумму денег и отправили ее в Орду вместе с князем Дмитрием. Мамай деньги взял и пожаловал Дмитрия великим княжением Владимирским, а Михаилу Тверскому велел сказать: «Мы дали тебе великое княжение и давали тебе рать, а ты не захотел и сказал, что своею силою сделаешь, и ты сиди с кем тебе любо».

В конце осени Дмитрий Иванович вернулся из Орды. Но московскому князю его поездка во Орду дорого обошлась. Он сам там много задолжал и вернулся в Москву не только с ханскими послами, но и со многими «должникам». Речь, видимо, идет об ордынских купцах, у которых взял кредиты Дмитрий Московский.

По возвращении из Орды Дмитрий тут же послал войско на Бежецкий верх. Москвичи убили тверского наместника Никифора Лыча и пограбили тверские волости. Московский князь мог бы и продолжить войну с Тверью, но он должен был заняться другой войной – отправиться в поход на Олега Рязанского. Так что эта новая война отвлекла Москву от Тверского княжества.

В свою очередь, Михаил Тверской не смог помочь Олегу Рязанскому, поскольку на него пошел войной его вассал – двоюродный брат Михаил Васильевич Кашинский.

Михаил Александрович осадил Кашин и заставил Михаила Васильевича целовать крест себе и заплатить большую контрибуцию.

Михаил Александрович по неясным причинам захватил Торжок, вследствие чего рассорился с Новгородской республикой.

В конце 1373 г. Михаил заключил мир с Дмитрием: московский князь «съ любовию отпустилъ» из Москвы в Тверь князя Ивана, сына Михаила Александровича (Иван заболел в Орде, а Дмитрий Московский выкупил его у татар), а тверской князь отозвал своих наместников из занятых им волостей великого княжения.

Тем не менее отношения между Тверью и Москвой были весьма непрочными. В 1375 г. из Твери в Москву бежал князь Василий Михайлович Кашинский. В свою очередь, из Москвы в Тверь бежали Иван Васильевич, сын последнего московского тысяцкого Василия Васильевича Вельяминова, и Некомат Сурожанин, то есть купец, торговавший южными товарами.

Дмитрий Иванович потребовал у Михаила Тверского выдать Вельяминова и Некомата. Тверской же князь оперативно отправил их в Орду, поскольку те, видимо, имели компромат на московского князя. В конце лета 1375 г. Некомат вернулся из Орды в Тверь с послом Ачихожей и с ярлыком на великое княжение Владимирское. В тот же день князь Михаил послал посла в Москву сложить крестное целование к Дмитрию Ивановичу, а также отправил наместников в Торжок и рать на Углич.

Итак, тверской князь сам начал борьбу в надежде на помощь Литвы и Орды. Если бы Литва и Орда вовремя пришли на помощь Твери, то Дмитрию Ивановичу явно было бы несдобровать. Но расчеты тверского князя не оправдались. В то же лето Дмитрий Московский пошел к Волоку, оттуда к Твери. Вместе с его войском шли дружины других русских князей, которых летописец насчитал до двадцати, в том числе Владимир Андреевич, Дмитрий Суздальский с братьями и сыном, князья ростовские, ярославские, белозерский, моложский, стародубский, Роман Новосильский, Оболенский, Тарусский и другие. Были среди них и князь Василий Михайлович Кашинский, князь Роман Михайлович Брянский и князь Иван Васильевич Смоленский – двоюродный брат того Святослава Ивановича, который раньше был союзником Ольгерда против Москвы. Тут следует заметить, что митрополит Алексей предавал церковному отлучению тех князей, которые помогали Ольгерду против Москвы.

Тверскому князю, конечно же, было не под силу бороться с таким войском, и он заперся в Твери, а союзники в августе начали воевать тверские волости, 1 августа взяли Микулин, а окрестности пожгли и многих жителей пленили. 5 августа союзники подступили к самой Твери, сожгли посад и церкви.

8 августа союзники, видимо, хотели приступом взять город: «Они подошли со всею силою, и туры прикатили, и примет метали, и стрельницу зажгли на Тмацком мосту, так что тверичи едва загасили. «И въ скорби бысть весь градъ, – говорит летописец. – И притекоша людие въ Спас, съ слезами къ Богу возваша: и помиловал Богъ, посла свою помощь». Михаил сделал вылазку через Волжские ворота, отбил московитян, пожёг и порубил туры, и москвичи вечером отступили от города. Тогда Дмитрий Иванович решился прервать всякое сообщение города с окрестностями и принудить его к сдаче голодом. Он окружил город острогом, поставил войска по ту и другую сторону Волги, а через Волгу сделал мост». [Борзаковский В.С. История Тверского княжества]

В конце концов Михаилу Александровичу пришлось пойти на переговоры с Дмитрием и согласиться на унизительный мир. По его условиям великий князь Михаил признал себя младшим братом Дмитрию Ивановичу и равным удельному серпуховскому князю Владимиру Андреевичу. Михаил обязался давать военную помощь московскому князю на следующих условиях: если в поход пойдет не только Дмитрий Иванович, но даже и Владимир Андреевич, то и Михаил должен садиться на коня, а если пойдут воеводы, то и Михаил должен послать воевод. Михаил обязался не только за себя, но и за своих детей и племянников не искать Москвы и всего великого княжения, а также Новгорода. Он обязался не искать великого княжения Владимирского – отчины московского князя, если бы даже татары и давали его. Дмитрий же Московский со своей стороны обязался не искать Твери.

Кашинское княжество признавалось независимым от Тверского: Михаил обязался не вступать в Кашин, который оставался за князем Василием, «и ордынским выходом Кашин не тянет к Твери». Михаил не должен был обижать кашинского князя, в противном же случае за него заступался Дмитрий.

Далее договор гласил, что если татары пойдут на Москву или Тверь, надо биться с ними общими силами. Если Дмитрий пойдет на татар, то и Михаил обязан идти на них. Михаил не только отказывался от союза с Ольгердом, его братьями, сыновьями и племянниками, но даже обязывался воевать с Литвой, если она пойдет на смоленского или московского князя или на союзных с ними князей. В свою очередь, московский князь обязывался помогать тверскому князю в подобном же случае.

Разумеется, особой любви к Москве ни Михаил Александрович, ни большинство тверичей не испытывали. В конце того же 1375 г. Михаил женил своего старшего сына Ивана на Марии (Микловее), дочери литовского князя Кейстута.

Тверичи не принимали участия в Куликовской битве. Ряд исследователей пытаются оспаривать сей факт, но никаких достоверных данных привести не в состоянии. В 1382 г. войска хана Тохтамыша взяли Москву и начали выдвигаться к границам Тверского княжества. Тогда Михаил Александрович послал к Тохтамышу своего киличея Гурлена со многими дарами. Тохтамыш дары принял и тверских владений не тронул, а с Гурленом послал в Тверь ярлык, «жалованье свое къ великому князю Михаилу Александровичу Тверскому».

В следующем году Михаил Александрович вместе с сыном Александром едет в Орду, «ища себе великого княжениа Володимерскаго и Новгородцкаго». Такие притязания встревожили Дмитрия Ивановича. Но сам он в Орду не поехал, а в 1383 г. послал туда своего старшего сына Василия с лучшими боярами тягаться о великом княжении с тверским князем.

Михаил Александрович пробыл в Орде целый год, но не мог «петерягать» московского князя. Тохтамыш отпустил его из Орды в 1384 г., но великого княжения Владимирского так и не дал, а пожаловал только «отчиною и дединою великим княжением Тверским», сказав ему при этом: «Азъ улусы своя самъ знаю, и кийждо князь Русский на моемъ улусе, а на своем отечестве живетъ по старине, а мне служитъ правдою, и язъ его жалую: а что неправда предо мною улусника моего князя Дмитреа Московскаго, и азъ его поустрашилъ, и он мне служитъ правдою, и язъ его жалую по старине во отчине его; а ты поиди въ свою отчину во Тферь и служи мне правдою, и язъ тебя жалую». [Полное собрание русских летописей. Т. 11]

Пока княжич Александр Михайлович находился в Орде, Михаил Александрович в 1385 г. женил двух других своих сыновей: Бориса на дочери Святослава Ивановича Смоленского и Василия на дочери Владимира Ольгердовича Киевского.

Вернувшись из Орды, Михаил Александрович приступил к укреплению тверских городов. Тверь была обложена двойным кольцом укреплений (ров, вал и деревянная стена). Были построены новые укрепления у Васильевских ворот. Капитально перестроена крепость в Новом Городке на Волге. Наконец в 1389 г. в Тверь впервые прибывает партия пушек «из немец».

Одновременно Михаил Александрович пытался поддерживать хорошие отношения с Москвой. Так, в 1391 г. он женил своего младшего сына Федора на дочери знаменитого московского боярина Федора Андреевича Кошки, одного из советников Дмитрия Ивановича и Василия Дмитриевича.

К тому времени московский князь Василий Дмитриевич ведет осторожную политику по отношению к Твери. Сохранилась договорная грамота, заключенная Михаилом Александровичем с Василием Дмитриевичем. В этой грамоте Михаил признается равным Василию Дмитриевичу: он называется ему братом, тогда как в договоре 1375 г. с Дмитрием Донским Михаил был назван младшим братом московскому князю. Михаил обязывался за себя, за своих детей, внуков и племянников не искать ни Москвы, ни великого княжения Владимирского, ни Новгорода. Он обязывался быть заодно с московским князем на татар, на Литву, на немцев, на ляхов.

Мирные отношения с Москвой поддерживались до самой смерти великого князя Тверского Михаила Александровича, последовавшей в августе 1399 г.
Ребята! Давайте жить дружно!
Аватара пользователя
Буль Баш
старший лейтенант
 
Сообщения: 17572
Зарегистрирован: 15 янв 2012, 19:07
Откуда: Налибоки
Пол: Мужчина

Альтернатива Москве. Тверь теряет независимость

Новое сообщение Буль Баш » 10 фев 2018, 19:46

Новым Тверским князем стал Иван Михайлович. Он не думает уже ни о Владимире, ни о Новгороде, а посылает к хану Темир-Кутлую своих киличеев Федора Гурленя и Константина с просьбой пожаловать его «отчиною его и дединою, а своимъ улусомъ великимъ княжениемъ Тверскимъ».

В феврале 1406 г. литовские войска напали на Великий Новгород и Псков. Василий I призвал на подмогу татар и двинулся на Витовта. Одновременно Василий обратился за помощью к тверскому князю. Иван Михайлович прислал ему на помощь своих братьев Василия Кашинского и Федора Микулинского, а также своего сына Ивана Ивановича и князя Ивана Еремеевича Дорогобужского со своими дружинами. Тверские полки присоединились к Василию Дмитриевичу и осенью 1406 г. встретили Витовта на реке Плаве, на Пашкове гати. Здесь войска простояли друг против друга несколько дней: Василий I начал переговоры с Витовтом и заключил с ним перемирие.

Тут Василий I решил надуть Ивана Михайловича. Тверской князь даже не был уведомлен о начале переговоров с Витовтом, а в «перемирной грамоте» не были упомянуты ни Иван Михайлович, ни Тверское княжество. Тверские князья обиделись на Василия и увели свои дружины.

Когда в следующем 1407 г. московский князь вновь обратился к тверскому князю с просьбой о помощи, то последний отказал ему: «Се отселе не помагаю вы». Иван Михайлович сослался на то, что при заключении Плевского перемирия Василий обидел его. Кроме того, тверской князь указал Василию Дмитриевичу на то, что прежние тверские князья были великими князьями владимирскими.

В октябре 1408 г. темник Едигей внезапно двинулся на Москву, введя Василия I в заблуждение утверждением, что идет на Витовта. Разведка у москвичей работала неплохо, и Василий I за месяц узнал о походе Едигея. Верный семейной традиции, Василий «поехал собирать полки» в Кострому. Понятно, что в другом месте, поближе к противнику, их собрать никак нельзя было! :D
Но в отличие от 1382 г. в Москве все-таки было оставлено начальство – Владимир Андреевич Серпуховской. Москвичи выжгли посад вокруг Москвы.

1 декабря 1408 г. Едигей подошел к столице и разбил лагерь в селе Коломенском. В Тверь был отправлен посол с требованием прислать войска, а главное, пушки. Троицкая летопись утверждает, что тверской князь Иван Михайлович пошел на хитрость, чтобы не поссориться как с Едигеем, так и с Василием I. Он поехал к Москве с одной дружиной и без пушек, но двигался медленно и доехал лишь до Клина, где и узнал об уходе Едигея от Москвы.

Едигей простоял под Москвой 20 дней, распустив по татарскому обычаю конные отряды для грабежа русских городов. Они разграбили Переяславль, Ростов, Дмитров, Серпухов, Верею, Нижний Новгород. Можайск был сожжен дотла, а довольно большой город на Волге Городец (периметр вала его кремля составлял 3500 м) был разрушен до основания и более не восстанавливался.

Из Тверских земель пострадала, да и то незначительно, Клинская волость.

Великий князь Иван Михайлович Тверской скончался 22 мая 1425 г., постригшись перед смертью и «нареченъ в инокахъ Иовъ».

После смерти Ивана Михайловича великим князем Тверским стал его сын Александр, который вскоре, через пять месяцев, умер от начавшейся тогда в Твери с Ильина дня сильной моровой язвы, оставив наследником своего сына Юрия Александровича. Но и тот скончался через четыре недели после вступления на престол. Еще оставался сын Александра Иван, но он не стал великим князем Тверским. Престол занял его дядя, брат Юрия Борис Александрович. Дядя дал племяннику город Зубцов. Из летописей непонятно, почему великим князем стал дядя, а не племянник, и как племянник уступил престол своему дяде – добровольно или после борьбы.

Судя по всему, на первых порах Великой московской усобицы Тверь соблюдала нейтралитет.

Зимой 1426/27 гг. к великому князю Литовскому побежали за помощью вначале митрополит Фотий, а затем Василий II с матерью Софьей (дочерью Витовта).

Твери ничего не оставалось делать, как последовать примеру Москвы. В августе 1427 г. Борис заключил с Витовтом договор, по которому обязывался быть с литовским князем заодно, на его стороне, за что Витовт обязывался оборонять Бориса Александровича от всякого словом и делом («думою и помочью»), а также не вступаться в великое княжение Тверское, в тверские земли и воды.

В силу этого договора тверская рать под началом воеводы Захария Ивановича ходила в 1428 г. с Витовтом на Новгород. Тогда Витовт взял с новгородцев большой откуп, сказав, что берет его за то, что новгородцы назвали его изменником и бражником.

В 1429 г. Борис Тверской и Василий Московский ездили к Витовту, который собирался короноваться и устроил знаменитый съезд владетельных особ, пригласив множество польских, литовских и русских вельмож.

27 октября 1430 г. Витовт скончался, но Борис Тверской не прервал тесных связей с Литвой: он вступил в родственный союз с братом Ягайло, великим князем Свидригайло Ольгердовичем, и помогал ему в борьбе с братом Витовта Сигизмундом Кейстутовичем. В 1430 г. Свидригайло женился на тверской княжне Анне Ивановне, двоюродной сестре Бориса Александровича.

В начавшейся потом войне Юрия Галицкого с Василием Московским Борис Тверской участия не принимал, зато лез в дела Литовского княжества. В 1432 г. Борис послал в Литву свои войска под началом своего брата Ярослава на помощь Свидригайло против Сигизмунда. Но там тверская рать была разбита, при этом погиб боярин Ярослава Семен Зонин. В Тверской летописи говорится, что в этом походе, кроме, собственно, тверской рати, участвовала и рать Городецкого удела.

В следующем 1433 г. Борис Александрович опять послал войска на помощь Свидригайло. И после 1433 г. тверской князь посылал свою рать на помощь Свидригайло, но в битве под Вилькомиром в 1435 г. Свидригайло был разбит, а князь Ярослав убит. Тогда Борис заключил договор с Сигизмундом.

25 апреля 1433 г. на реке Клязьме в 20 верстах от Москвы произошло сражение между Василием II Васильевичем и его дядей Юрием Дмитриевичем Галицким. Московское войско было вдребезги разбито, и Василий II с женой и матерью бежал в Тверь. Но князь Борис не захотел, видимо, вступать в конфликт с новым великим князем, и беглецам пришлось отправиться в Кострому.

В следующем 1434 г. после победы Юрия Дмитриевича над Василием Васильевичем в Тверь прибежал князь Иван Можайский вместе со своей матерью. Он первоначально держал сторону Василия, а потом переметнулся к Юрию. После смерти Юрия Галицкого его сын Василий Косой, разбитый Василием II, спасся бегством в Кашин, где, собрав остатки своего войска, ушел к Вологде.

Таким образом, Тверское княжество пока не принимало участия в московских смутах. Оно оставалось нейтральной территорией и для врагов Василия II, и для него самого – и те, и другие находили там временное пристанище.

6 июня 1434 г. в Москве умер великий князь Юрий Дмитриевич. Как мы уже знаем, на московский стол сел его сын Василий Косой. Однако он не нашел поддержки даже у родных братьев и через месяц бежал из Москвы через Тверь в Господин Великий Новгород. Там он пробыл до октября 1434 г. Собрав войско, Косой двинулся в Бежецкий Верх, затем в вологодские земли, а оттуда – на Кострому. Пробыв несколько недель в Костроме, Косой двинулся на Москву.

6 января 1435 г., в самый праздник Богоявления, московское войско во главе с самим великим князем Василием II разгромило полки Василия Косого в кровопролитной битве на реке Которосль, между Ярославлем и Ростовом. (Современный поселок Козьмодемьянск в 15 км южнее Ярославля.)

Юрий Косой с уцелевшими ратниками бежал в Кашин, то есть на территорию Тверского княжества. Согласно Тверской летописи: «Ко князю же Василию Юрьевичу в Кашинъ присла князь великий Борисъ Александровичъ Тферской кони и порты и доспехъ, и собрася к нему дружины его 300 человек». [Клюг Э. Княжество Тверское (1247–1485 гг.)]

Таким образом, тверской князь впервые с 1425 г. нарушил свой нейтралитет по отношению к сваре между потомками Дмитрия Донского.

Василий II и его бояре не решились вторгнуться в пределы Тверского княжества. Вместо этого московская рать сосредоточилась в Вологде. Расчет был прост: рано или поздно Василий Юрьевич вынужден будет покинуть тверские земли и направиться в свой галицкий удел.

Так и оказалось. Войско Косого выступило из Кашина и скрылось в заснеженных лесах. Московские разведчики потеряли его. Косой по зимней дороге проделал путь более чем в 300 верст и внезапно напал на Вологду. Московское войско не успело оказать серьезное сопротивление нападавшим. Нападавшие повязали московских бояр Ф.М. Челядина, В.М. Шею (из рода Морозов), А.Ф. Голтяева и других.

14 мая 1436 г. на реке Черехе недалеко от Волги Василий Темный одержал полную победу над своим двоюродным братом Василием Косым. Василий Васильевич, еще не зная, что он сам станет Темным, не мудрствуя лукаво, велел ослепить Косого.

5 декабря 1437 г. у города Белева хан Улу-Мухаммед разгромил московское войско и его союзников. После белевского погрома князь Борис Александрович Тверской заключил договор с Василием Темным, Дмитрием Шемякой и Дмитрием Красным. Договор предусматривал взаимную помощь на случай, если «поидет царь ратию или рать татарьсая». Борис Александрович настоял на включении в договор особого пункта, гарантирующего его права на Тверь и Кашин: «Имут нас сваживати татарове, а имут вам давати… великое княжение, Тверь и Кашин», то Василий Московский и братья Юрьевичи не должны на это соглашаться. В свою очередь Василий Васильевич добился от Бориса Александровича разрыва его докончания с Сигизмундом [В 1435 г. в битве при Вилькомире Свидригайло был наголову разбит Сигизмундом. И Борис Александрович Тверской был вынужден заключить докончание с победителем.] на том основании, что князь Борис с Василием II «один человек» и договариваться с Литвой они должны совместно. В этом договоре тверской князь называется братом московскому князю.

В конце договора Борис Александрович выступает защитником Новгорода от Москвы: «А с Новымъ ти городом житии по старине», – гласит Тверская летопись. Тем не менее, когда в 1440 г. Василий II ходил на Новгород, Борис дал ему свое войско под началом воевод Александра Романовича и Карпа Федоровича и таким образом помог Василию II разорить Новгород и взять с него большой откуп.

Тверские же войска в этом году воевали новгородские пограничные земли – Бежецкий Верх, Заборовье, все Новоторжские волости.

В следующем году тверской князь еще два раза нападал на Новгородские земли. Зимой он разорил и разграбил 50 новгородских и бежецких волостей, взял Торжок и разорил его окрестности. Затем в августе того же года, обнадеженный прежним успехом и пленением Василия II татарами, Борис вторично напал на Новгородские земли, опять взял Торжок, взяв с остававшихся там жителей большой откуп, а награбленного товару привез в Тверь 40 возов. Таким образом, тверичи за два года повоевали 80 волостей в Бежецком Верху и по Заборовью.

В конце концов Тверь втянулась в московские усобицы. «Когда Василий Васильевич освободился из Татарского плена, то Дмитрий Шемяка, отыскивая себе сторонников против него, хотел склонить и Тверского князя на свою сторону. Он попытался его запугать. Шемяка послал сказать Борису Александровичу, будто Василий Васильевич обязался отдать хану все Московское княжество, а себе взять Тверь. В некоторых источниках говорится, будто Тверской князь, услышав такую новость, испугался и принял сторону врагов Московского князя. Ходил ли тогда такой слух в народе, или сам Шемяка придумал такое обвинение, но только едва ли такому нелепому слуху мог поверить Тверской князь». [Борзаковский В.С. История Тверского княжества]

Увы, здесь Борзаковский просто не в курсе о числе городов, отданных Василием татарским царевичам. Так что угроза Твери была вполне реальна.

Как известно, Шемяка приказал ослепить Василия II, за что того и прозвали Темным. Ослепленного великого князя сослали в Углич, затем Шемяка дал ему Вологду. Из Вологды Василий Темный, побывав в Кирилловом Белозерском монастыре, отправился в Тверь, предварительно уведомив об этом тверского князя. Еще до прибытия Василия в Тверь между князьями было решено, что сын Василия Иван женится на дочери Бориса Марии.

Борис Александрович с большим почетом принял у себя в Твери Василия Темного, поднес ему дары. Затем последовало обручение семилетнего Ивана Васильевича с Марией Борисовной. Прибыли в Тверь и многие сторонники Василия Васильевича.

С тверскими полками Василий Темный пошел на Шемяку. «Хотя в пользу Василия начинают действовать и другие союзники (князь Василий Ярославич Серпуховской, князь Семен Оболенский, Басенок, татары и др.), тем не менее нельзя не признать, что союз Твери должен был ускорить счастливый оборот дел в пользу Василия Темного. Люди толпами бежали от Шемяки. Углич задержал перед собою Василия Темного целую неделю, но и этот город сдался после того, как тверской князь прислал пушки осаждающим. Василий вслед за тем вступил в Москву, а Борису Александровичу уступил Ржеву.

Но Ржеву нужно было еще завоевать. Ржевичи затворились у себя в городе. Борис Александрович сам пошел ко Ржеве, три недели бил город пушками; наконец ржевичи сдались, добили ему челом, и Борис Александрович “…пожаловал, и город Ржеву взялъ, да посадилъ своихъ наместниковъ Васлиа Константиновича и Лва Измайлова”».
[Там же]

В августе 1449 г. Василий Темный заключил договор с великим князем Литовским Казимиром, по которому они обязались «быть на всех за един». В договоре также говорилось, что тверской князь находится на стороне Казимира, а с Василием II – в любви и докончании. «А князь великий Борысъ Алексанъдровичь тферскии, – говорится в договоре, – и со своею бартьею, и з братаничы своими, в твоеи [Казимира] стороне, а со мною, з великим княземъ з Василиемъ, въ любви и въ докончаньи…»

Митрополит Иона принял активное участие в сношениях с тверским князем. До нас дошло его послание к тверскому епископу о том, чтобы тот убедил своего князя подать помощь великому князю Василию против татар. «Благословляю тебя, – пишет митрополит епископу, – чтобы ты сыну моему, великому князю Борису Александровичу, говорил, и бил челом, и докучал твердо. По своему святительскому долгу, чтобы он послал своих воевод к великому князю Василию Васильевичу на безбожных, ибо сам ты знаешь, что если великий князь Василий Васильевич получит над ними верх, то это будет общее добро обоих великих государей и всего нашего православного христианства». Так духовенство старалось поддержать сознание общих русских выгод.

Великий князь Тверской Борис Александрович скончался 10 февраля 1461 г. На престол вступил его восьмилетний сын Михаил Борисович.

17 марта 1462 г. скончался великий князь Василий II Темный, и на московский стол сел его 22-летний сын Иван, который первым получил прозвище Грозный, и лишь «свирепый внук» отберет у него это прозвище.

В том же 1462 г. были заключены две договорные взаимные грамоты между Москвой и Тверью, в которых Михаил Борисович назывался братом Ивану III. По этим договорам охранялось право тверского князя над его землей.

22 июня 1467 г. умерла в Кремле «добрая и смиренная» великая княгиня Мария Борисовна, родная сестра Михаила Борисовича Тверского. В этот день Иван III находился в Коломне. Домчаться до Москвы великий князь мог и за день, но он и не подумал приехать проститься с женой и матерью его сына (Ивана Молодого).

Н.С. Борисов писал: «Ходили упорные слухи (проникшие и в некоторые летописи), что Мария Борисовна умерла «от смертного зелия». Называли даже предполагаемую отравительницу – Наталью Полуектову, жену дьяка Алексея Полуектова, которая якобы тайком посыла к бабе-ворожейке пояс великой княгини для злой ворожбы. Однако зачем ей понадобилось идти на такое злодеяние – остается неясным».[Борисов Н.С. Иван III. М.: Молодая гвардия, 2003]

В летописи говорится, что в течение суток после смерти Марии ее тело распухло до невероятных размеров, то есть классический случай отравления. Современный же «анализ костных останков Марии Борисовны на микроэлементный состав показал огромное количество цинка в организме этой великой княгини – 3385 (!) мкг (при фоновом содержании в 14), как и избыток других металлов – никеля, свинца, ртути, циркония и галлия, словно она много лет трудилась на серьезном металлургическом производстве». [Панова Т.Д. Кремлевские усыпальницы. История, судьба, тайна. М.: ИНДРИК, 2003]

Итак, Марию отравили, а ее смерть была выгодна только одному человеку – Ивану III. Судя по всему, заезжие итальянцы братья Джан Баттисто делла Вольпе и Карло делла Вольпе предложили московскому князю кандидатуру Софьи Палеолог еще при жизни Марии. Ну а остальное – дело техники.

И вот в конце 1468 г. папа Павел II и кардинал Виссарион отправляют к Ивану III посла Юрия Грека (Траханиота) с предложением великому князю руки Софьи Палеолог.

По наивности или из корыстных интересов тверские бояре посылали свою рать на помощь Ивану III в его обоих походах на Новгород. В первом походе в 1471 г. тверская рать шла под началом воевод князя Юрия Андреевича Дорогобужского и Ивана Никитича Жито, а во втором походе в 1477 г. – под началом воеводы князя Михаила Федоровича Микулинского. В этом походе участвовал и сам великий князь Михаил Борисович.

Во втором походе, когда Иван III дошел до Волока, тверской князь послал к нему сына боярского Хидырщика «…отдавати кормы по отчине своей». На первый же стан до Волока в Лотошино Михаил Борисович послал князя Андрея Борисовича Микулинского встретить Ивана III и звать его к себе «хлеба ести».

Были тверские полки и на реке Угре под началом воевод князей Михаила Дмитриевича Холмского и Иосифа Андреевича Дорогобужского.

Лишь в начале 80-х гг. XV в. возмужавший Михаил Борисович начинает понимать, что Иван III готовит аннексию Тверского княжества и только ждет удачного момента. Поэтому Михаил в 1483 г. заключает договор с королем польским и великим князем Литовским Казимиром. Тверской князь пообещал ему свою помощь против всех врагов, Казимир же также обещал Михаилу помощь от всех врагов без исключения.

Договор этот с Казимиром был заключен на таких же условиях, как и все прежние договоры с Москвой. Тверской князь хотел сохранить самостоятельность Твери в союзе с Литвой, оставаясь относительно ее в таком же положении, как и раньше в отношении Москвы. Кроме того, Михаил Борисович, чтобы упрочить свои связи с Казимиром, стал хлопотать о браке с его внучкой.

Московский князь, узнав об этом, послал войска, которые разорили Тверское княжество. Как Казимир не помог новгородцам и Ахмату, точно также он не пришел на помощь и Михаилу.

Тверской князь не имел сил бороться с Москвой, а помощь из Литвы не приходила, и тогда Михаил послал к Ивану III владыку «и доби ему челом на всей воли его». Иван же из осторожности не стал сразу присоединять Тверь к Москве, но дал ей мир на выгодных для себя условиях. В результате были заключены две договорные грамоты, сильно отличавшиеся от прежних. Теперь тверской князь отказывался от равенства с московским князем и назывался младшим братом не только Ивану III, но и его сыну Ивану и приравнивался к удельному князю Андрею Васильевичу. [Младший брат Ивана III, удельный князь Углицкий, Звенигородский, а с 1480 г. – Можайский. Убит по приказу Ивана III в 1491 г.] Михаил Тверской обязывался иметь с московским князем общих друзей и врагов, отказывался от союза с Казимиром, не имел права посылать к нему послов, не уведомив об этом московского князя. Если же Казимир пришлет своих послов в Тверь, то об этом необходимо доложить московскому князю. Также Михаил Борисович не имел права посылать послов в Орду без дозволения московского князя.
Ребята! Давайте жить дружно!
Аватара пользователя
Буль Баш
старший лейтенант
 
Сообщения: 17572
Зарегистрирован: 15 янв 2012, 19:07
Откуда: Налибоки
Пол: Мужчина

Альтернатива Москве. Гибель Тверского княжества

Новое сообщение Буль Баш » 17 фев 2018, 20:36

Постепенно вассальные князья покидают Михаила Борисовича и перебегают к Ивану III. Так, в 1485 г. два князя – Андрей Микулинский и Иосиф Дорогобужский – оставили Тверь и перешли на службу к московскому князю. Первому Иван дал Дмитров, а второму – Ярославль. Вслед за ними отъехали в Москву и многие тверские бояре. Хотя в последнем договоре, как и в прежних, говорилось, что «если которые земли и воды отошли от Москвы и Новгорода, или от Твери и Кашина, тем землям и водам суд и исправа на обе стороны», но, как видим, это условие не выполнялось.
Изображение

Михаил Борисович попытался возобновить сношения с Литвой, но в Москве зорко за ним следили, и тверской гонец с грамотами к королю был перехвачен. Повод для сближения был вполне невинен. 7 февраля 1485 г. умерла первая жена Михаила Софья, дочь пинского князя Семена Ольгердовича, и тот, не имея мужского потомства, решил посвататься к внучке короля Казимира IV. Но Москве нужен был повод, и Иван III стал укорять тверского князя. Тогда Михаил послал в Москву владыку Вассиана бить челом, но великий князь не принял его челобиться. Тогда были посланы князь Михаил Дмитриевич Холмский, Василий Данилович и Дмитрий Никитич Черед, но Иван III и видеть их не пожелал и стал собирать войско. Великий князь московский сам выступил в поход на Тверь 21 августа 1485 г. Иван III приказал и новгородцам во главе с боярином Яковом Захарьевичем идти на Тверь.

Любопытно, что артиллерией московского войска командовал небезызвестный Аристотель Фиораванти. [Аристотель Фиораванти (около 1415 – около 1486), итальянский архитектор, инженер. С 1475 г. в России. Построил Успенский собор в Московском Кремле (1475–1479), участвовал в походах на Новгород (1477–1478), Казань (1482) и Тверь (1485) как начальник артиллерии и военный инженер.]

8 сентября московское войско подошло к Твери, 10 сентября был подожжен посад, а на следующий день в стан к великому князю приехали тверские князья и бояре («кромольники», как их назвал летописец) и попросились к нему на службу.

В ту же ночь Михаил Борисович, «видя свое изнеможение», взял казну и убежал из Твери «с малою дружиною» в Литву.

12 сентября к Ивану III приехали тверской владыка Вассиан, происходивший из московских бояр, князь Михаил Холмский с братьями и сыном, а также другие тверские князья, бояре и земские люди и отворили ему город.

Иван III приказал всех тверичей привести к присяге и вместе с тем «отъ своеа силы беречи, чтобы ихъ не грабили». 15 сентября великий князь сам приехал в Тверь, где слушал обедню у Спаса.

Иван Васильевич увез с собой в Москву многих тверских князей и бояр, «а владыку Васиана съ Твери не свелъ». Тверь же он отдал своему сыну великому князю Ивану Ивановичу. Наместником в Твери был назначен боярин Василий Федорович Образец Добрынский.

Ряд летописцев откровенно указывают, что Иван III взял Тверь именно «изменою боярскою».

О князе Михаиле Холмском и о матери Михаила Борисовича есть следующие известия: «“Не добре верити тому, что Богу лжет”. Повеле же и княгиню тферскую, матерь княже Михайлову, поимати про то, что пытал у нее отсажения и камення драгого, и она рекла: “Сын мой все увез с собою в Литву”».

Ну а в самой Твери дела пошли по сценарию, отработанному Иваном III еще в Великом Новгороде, – массовые депортации лучших людей: тверских князей, бояр, богатых купцов и т. д. Их рассылали кого в Москву, кого – в места не столь отдаленные. По всему княжеству была полностью сменена прежняя администрация, места заняли неродовитые московские наместники. В Твери сел князь Федор Алабыш, в Старице – Борис Кутузов, в Зубцове и Опоке – Дмитрий Пешков, в Клину – Петр Лобан Заболотцкий, в Холме и Новом Городке – Андрей Карамышев, в Кашине – Василий Карамышев и т. д.. [Борзаковский В.С. История Тверского княжества]

Великий князь Тверской Михаил Борисович, приехав в Краков, просил у короля Казимира помощи в борьбе против Москвы. Но у Казимира и так хватало забот. Так, в 1484 г. крымские татары захватили Киев. Король и великий князь Литовский не только отказал тверскому князю, но и отписал об этом в Москву Ивану III.

Однако оставить зятя без куска хлеба Казимир IV тоже не мог. По некоторым данным, брак Михаила и внучки короля состоялся еще в Твери в 1484 г. Но не исключено, что в 1484 г. имело место обручение в Литве в отсутствии жениха, а брак был заключен уже в Литве после бегства тверского князя.

В итоге король дал Михаилу Борисовичу местечки Лососиная, Белавичи и Гощов в Слонимском повете и Печихвасты в Луцком повете.

В чем-то символично, что Михаил Борисович умер в 1505 г., в один год вместе с великим князем Иваном III, московским правителем, первым получившим прозвище Грозный.

Ни от первого, ни от второго брака Михаил Борисович потомства не оставил. Остальные тверские князья «нужной смертью» умерли в московских темницах. Так трагически пресеклась династия тверских князей.

В XIX в. в Несвижском замке показывали портрет молодой женщины в русском платье – дочери изгнанного тверского князя, вышедшей замуж за одного из Радзивиллов.
Ребята! Давайте жить дружно!
Аватара пользователя
Буль Баш
старший лейтенант
 
Сообщения: 17572
Зарегистрирован: 15 янв 2012, 19:07
Откуда: Налибоки
Пол: Мужчина

Альтернатива Москве. Выводы

Новое сообщение Буль Баш » 24 фев 2018, 19:54

За много веков к московским князьям намертво приклеился ярлык собирателей земли русской. Официальные историки утверждают, что только они могли собрать удельные княжества и сбросить в 1480 г. «иго» Золотой Орды.
Изображение

Увы, нет ни одного документального подтверждения, что Иван Калита и его потомки до Василия II включительно мечтали о «великой России». Все они думали лишь о сиюминутных выгодах. Риторический вопрос: почему наши горе-историки и писатели хулят русских князей за то, что они не хотели оставлять земли своих дедов и идти добровольно в Московское княжество, а население их княжеств не желало помимо татарского ярма получить еще и московское? :unknown:

Вот, к примеру, некий Юрий Лощиц пишет: «Олег [Рязанский] способен был сузить зрение на какой-то одной точке, надолго забыть напрочь про все остальное, про русское целое, которое больше Рязани, больше Москвы. Для него Москва, как и для многих его современников, все еще была одним из русских княжеств, ничем качественно от них не отличающимся. Ей просто везло и везет, но все это может сто раз измениться, вперед выступят другие, но и они возобладают лишь на время, условно, по указке ли Орды, по внутреннему ли согласию княжества-соседа». [Дмитрий Донской. Сборник / автор и составитель Ю.М. Лощиц. М.: Новатор, 1996]

А вот пассаж о Господине Великом Новгороде: «Дань с них берут немалую? Та и со всех берут, даже с самых захудалых, безлапотных тверских да ростовских мужичишек. Разве то дань, что с новгородцев взимается? Они с каждой гривны огрызок за щеку прячут, сундуками все хоромы заставлены, так что и гостю ступить негде. И все недовольны Москвой. Да куда они денутся без Москвы-то в своем скудоумии? Сколько раз им Москва по первой же просьбе помощь посылала – от немца, от шведа, от той же Литвы, с которой нынче шушукаются… Нет, что ни говори, а легкомыслый народ новгородцы, заелись волей-то, упились ею как балованным медом, совесть свою с волховского моста на дно спустили… Ну так что ж! Не хотят по-доброму, можно и по-сильному».

Ах, какие бескорыстные люди московские князья – защищают Новгород и Псков от врагов! :D
Но почему же тогда, не получив достойной платы за защиту, не откланяться, а надо донага обирать вольные города, а их население делать своими холопами? :unknown:
Такая защита сейчас называется рэкетом. :Yahoo!:

То, что Александр Невский один раз спас Псков от немцев, сейчас знает каждый школьник, а литовского князя Довмонта, десятки раз спасавшего Псков от врагов, знает лишь узкий круг историков. :(

И это при том, что Александр Невский стал «казенным» святым – по указу московских князей, а потом Петра I, а вот Довмонт стал буквально народным святым, и чтят его простые люди без указаний сверху более пяти столетий. Вот, к примеру, в конце XVII в. казаков на Амуре окружило богдыханово войско. Помолились казаки святому Довмонту и побили косоглазых. :Bravo:

Хорошую отповедь нашим лжеученым дал известный историк А.А. Зимин в книге «Витязь на распутье». Замечу, что написал он ее в разгар «застоя» в начале 1970-х гг. Писал, естественно, «в стол», и опубликована книга была лишь в 1991 г.
«Панегиристы разных родов внушали читателям, что все было ясно и предопределено. «Москве самим Богом было предназначено стать «третьим Римом»», – говорили одни. «Москва стала основой собирания Руси в силу целого ряда объективных, благоприятных для нас причин», – поучающе разъясняли другие.

О первых – что говорить! Хочешь верь, хочешь нет. А вот о вторых – стоит. При ближайшем рассмотрении все их доводы оказываются презумпциями, частично заимствованными из общих исторических теорий, выработанных на совсем ином (как правило, западноевропейском) материале. Главная из них заключается в том, что создание прочного политического объединения земель должно было произойти вследствие определенных экономических предпосылок – например, в результате роста торговых связей. Указывалось еще на благоприятное географическое положение Москвы, и наконец отмечалась роль московских князей в общенациональной борьбе с татарами. Эти два объяснения не соответствуют действительности. Никаких «удобных» путей в районе Москвы не существовало. Маленькая речушка Москва была всего-навсего внучкой-золушкой мощной Волги. Поэтому города на Волге (Галич, Ярославль, Кострома, Нижний) имели гораздо более удобное географическое (и торговое) положение.

М.К. Любавский писал, что древнейшее Московское княжество сложилось на территории, обладавшей «сравнительно скудными природными ресурсами. Здесь относительно мало было хлебородной земли – преимущественно на правой стороне р. Москвы; не было таких больших промысловых статей, какие были в других княжествах, – соляных источников, рыбных рек и озер, бортовых угодий и т. д.». Транзитная торговля (о роли которой писал В.О. Ключев– ский) едва ли могла захватить широкие массы местного населения, тем более что начала и концы путей, по которым она велась, не находились в руках московских князей. Москва, писал П.П. Смирнов, «как торговый пункт не обладал преимуществами в сравнении с такими городами, как Нижний Новгород или Тверь».
Не был Московский край и средоточием каких-либо промыслов… 8)

Ну а Москва? :unknown:
В районах, прилегающих непосредственно к ней, не было никаких богатств – ни ископаемых, ни соляных колодезей, ни дремучих лесов. «В результате хищнического истребления лесов, – писал С.Б. Веселовский, – строевой лес в Подмосковье, главным образом сосна и ель, уже в первой половине XVI в. стал редкостью». Уже в 70-х гг. XV в. появляются заповедные грамоты, запрещающие самовольную порубку леса.

Дорогостоящий пушной зверь был выбит. Только на юго-востоке Подмосковья сохранилась менее ценная белка. В первой четверти XV в. в последний раз в Подмосковье упоминаются бобры (на реке Воре). Поэтому зоркий наблюдатель начала XVI в. Сигизмунд Герберштейн писал, что «в Московской области нет… зверей (за исключением, однако, зайцев)».

Наиболее значительные места ловли рыбы располагались по крупным рекам, особенно по Волге, Шексне, Мологе, Двине, а также на озерах – Белоозере, Переяславском, Ростовском, Галицком и др.

Москва не была и тем единственным райским уголком для тех, кто желал скрыться от ордынских набегов, приводивших к запустению целых районов страны (таких как Рязань). Место было небезопасное: татары не раз подходили к Москве, Владимиру, Коломне и запросто «перелезали» через Оку. Гораздо спокойнее чувствовали себя жители более западных (Тверь) или северных (Новгород) земель. [Зимин А.А. Витязь на распутье. М.: Мысль, 1991]

Мы теперь знаем, что Смоленск, Рязань и Тверь по сравнению с Москвой имели куда более выгодное географическое расположение с точки зрения речных и сухопутных путей, и через эти города проходил куда больший товарообмен.

Наконец Тверь и Смоленск находились на куда большем расстоянии от Орды, и вероятность неожиданных набегов на них татар была куда меньше, чем у Москвы. В XIII–XIV вв. набеги татар на Тверь или Смоленск неизбежно проходили по московским землям, которые столь же неизбежно разорялись. Тот же Смоленск не был ни разу взят татарами и лишь эпизодически платил им дань. Говорить, что Смоленское княжество было под татарским игом – просто нонсенс.

Смоленск, Рязань и Тверь имели вполне реальный шанс стать столицей единого русского государства. Эти княжества упустили десятки случаев сломать шею московским владыкам. Так, например, Олег Рязанский в 1380 г. мог нанести сильный удар в тыл московской рати и уничтожить Дмитрия Донского, у которого тогда не было дееспособных наследников. А сколько раз тверские и рязанские князья имели возможность уничтожить Василия Темного с его семейством? Причем даже без походов и битв, а просто зарезать в ходе «спецоперации», как, например, во время пребывания Василия II в Твери.

Даже в 1378 г. тверской князь Михаил Иванович, вместо того чтобы послать рать на Новгород вместе с Иваном III, мог вступить в союз с Новгородом. Господин Великий Новгород не имел сильной армии, но обладал фантастическими богатствами. На эти средства новгородцы могли нанять 10 или даже 50 тысяч западных наемников, которые бы по бревнышкам раскатали Москву. Ах, это было бы непатриотично – иноземцев привести на «святую Русь». А Василию III и Ивану III использовать татарские орды было патриотично?! 8)

В этом-то и трагедия Смоленска, Рязани и Твери. Их князья не были ангелами, но они играли по правилам – неписаным правилам князей Рюриковичей, по которым они управляли Русью с IX по XV в. Да, многие князья желали прихватить волость соседа. Но, захватив волость, заключали с соседом мир. Ну а если в крайнем случае удавалось совсем согнать князя с его стола, то и тут побежденному давался «утешительный приз» в виде какого-либо захудалого удела.

Московские же князья захватывали все, что могли проглотить, и уничтожали не только князя-соперника, но и всю его семью, если, конечно, их не защищал могущественный сосед – Орда или Литва.

Своим возвышением Москва обязана прежде всего «татарскому батогу». Именно московские князья были самыми верными холопами татарских «царей». Они не только не пытались свергнуть ордынское иго, но и не на страх, а на совесть поддерживали его.

Как только создавалась серьезная угроза «татарскому игу», так сразу же туда устремлялась московская «пожарная команда». Восстала Тверь – ее надо сразу подавить. Допекли Орду новгородские ушкуйники – Москва начинает шантаж вольного Новгорода и т. д.

Важную роль в установлении господства Москвы сыграло приручение Иваном Калитой митрополитов, которые из духовных пастырей всея Руси, то есть всех русских княжеств, стали раболепными приказчиками московских князей. Не будем забывать, что митрополиты лишь формально были ставленниками константинопольского патриарха. После 1204 г. достаточно было привезти побольше «милостыни» в Царьград, и там ставили кого угодно. Фактически же митрополитов ставили в Сарае золотоордынские ханы и выдавали им ярлыки. Соответственно митрополиты вели проордынскую и промосковскую политику.

Бороться против потомков Калиты и ордынского ига русским князьям можно было, только обретя независимого Москвы и Сарая пастыря. Однако и тут сделать это князьям Рюриковичам не позволил их наследственный менталитет. Повторяю, они привыкли играть по правилам, что их и погубило.

История не имеет сослагательного наклонения, но есть достаточные основания полагать, что стань столицей Руси Смоленск или Тверь, наша страна пошла бы по иному, скорее всего по западному пути развития. Упрощенно это можно показать на следующем примере.

Массовые казни Ивана Грозного царские историки пытались объяснить психической болезнью царя. Делались попытки вообще исключить его из русской истории. Характерный пример – отсутствие Ивана IV на памятнике Тысячелетия России в Новгороде.

Но попробуем сопоставить масштабы московских казней с числом жертв религиозных войн во Франции и Нидерландах, с Варфоломеевской ночью, с террором инквизиции в Западной Европе и т. д. И в сравнении с деяниями современников в Западной Европе Иван IV выглядит не таким уж и Грозным. Да и вообще Наполеон учил своего брата Луи, назначив его голландским королем: «Если про монарха говорят, что он добр, то его царствование не удалось».

Я же здесь отмечу принципиальную разницу. Во Франции и Нидерландах людей убивали десятками тысяч за то, что они оставили католическую веру и перешли в протестантизм. Но и католики, и гугеноты не давали себя резать как баранов, а дрались насмерть. Шла война за веру, замки, привилегии, титулы и т. д. Нравы были суровые, и горе побежденным.

На Руси же ничего подобного не было. Народ и даже аристократы усилиями Василия II, Ивана III и Василия III были превращены в сборище холопов, готовых даже самим повеситься по приказу хана, пардон, царя. :evil:

Несколько упрощая картину, можно сказать, что в Западной Европе всегда, а на Руси до XIV в. имело место внутрисословное равенство, то есть смерд равен другому смерду, бюргер равен другому бюргеру, князь равен другому князю, а великий князь (король) – лишь первый среди равных.

Советские историки обожали загонять историю в прокрустово ложе марксистских схем. Так, установление власти московских князей на Руси именовалось переходом от феодальной раздробленности к централизованному государству.

Но это лишь формальная сторона. На самом деле абсолютизм, скажем, во Франции имел мало общего с русским деспотизмом. Во Франции даже в самый разгул абсолютизма при Людовиках XIII и XIV имелась «система сдержек и противовесов» власти короля. Это была и католическая церковь, это была власть герцогов и принцев – родственников короля, это был общегосударственный (парижский) парламент, а также парламенты провинций французского королевства.

Наконец не стоит забывать и о простых горожанах. Марксисты превозносят роль народа, но в Москве «народ безмолвствовал» веками, за исключением трех случаев – Смутного времени, «разинщины» и «пугачевщины». И то в двух последних случаях заводчиками бунтов были казаки, которых считать русским народом можно было лишь условно.

Во Франции же горожане исправно платили определенные законом королевские налоги. Но как только какой-нибудь Людовик незаконно повышал их на пару сантимов, то лавочник закрывал свое заведение и лез в погреб за мушкетом. А наутро их величество изволили видеть дворец, окруженный баррикадами.

Возможно, выводы автора покажутся кому-то слишком резкими. Увы, я не изобрел велосипеда, а эти выводы новы только для российского читателя, который десятилетиями потреблял лишь информацию, которую ему дозволял потреблять всемогущий Главлит.

А вот одна из распространенных западных точек зрения на отечественное самодержавие:
«В наиболее простом виде самодержавие – это система власти, при которой царю подчиняются его «рабы», в число которых входит служилая аристократия – закрытая социальная группа, обладающая монополией на принуждение остальной части населения. Отличие самодержавия от европейского политического строя заключается в том, что в государствах типа Англии, Франции и Пруссии власть была разделена между несколькими социальными группами: духовенством, горожанами, дворянством. Часто это оформлялось в системе представительских учреждений парламентского типа.

В Московии же вся политическая власть концентрировалась в руках правящего класса, причем он не имел серьезных конкурентов: церковь являлась своего рода «госдепартаментом», а экономические силы горожан и купечества были слишком слабы, чтобы играть какую-то политическую роль. Права сословий не были узаконены. Земский собор так и не стал учреждением, через которое элита могла советоваться с обществом».
[Маршалл По, профессор Гарвардского универститета (США), «Выбор пути. Почему Москва не стала Европой». «Родина» № 11/2003.]

Примерно то же писал и русский князь Рюрикович Петр Владимирович Долгоруков, прямой потомок князя Михаила Черниговского: «Под влиянием татарского ига форма правления приняла характер самого абсолютного и варварского деспотизма… Татарское иго приучило представителей власти, особенно русских государей, смотреть на народ, как на стадо, которым они имели полное право свободно и безотчетно распоряжаться». [Долгоруков П.В. Перербургские очерки. Памфлеты эмигранта. 1860–1867. М., Новости, 1992.]

Князь Долгоруков неоднократно называл Романовых монголо-германской Голштейн-Готторпской династией.

В странах Европы в X–XVIII вв. под самодержавием, то есть абсолютной властью монарха подразумевалось то, что монарх волен издавать законы по своему усмотрению, а затем править согласно им, а в России цари плевать хотели на свои же собственные законы. Это равно касается и Ивана Грозного, и Николая II.

И дело не столько в жестоких репрессиях против инакомыслящих, которые были свойственны всем русским царям, сколько в отсутствии каких-то, хотя бы неписаных правил в поведении царей.

Традиционный пример: царь Николай I, подавив восстание декабристов, повесил пятерых зачинщиков и сослал до 200 участников восстания в Сибирь. Вполне допускаю, что в случае военного мятежа в 1825 г. в Англии или во Франции было бы расстреляно или гильотинировано не 5, а 50 или 500 офицеров. Но ни одной жене мятежника не пришлось бы просить разрешения у властей переселиться, скажем, из Парижа в Марсель – поближе к месту заключения мужа. А у нас разрешение на переезд жен декабристов из одной точки империи в другую давал лично Николай I. Он же составил перечень имущества, которое декабристки могли взять с собой в дорогу, включая нижнее белье. Представьте себе на секунду французского короля или британского премьера, занятого столь важным государственным делом. :fool:

А Николай I был еще не самым глупым нашим царем. Возьмем Николая II, он лично перлюстрировал переписку всех своих родственников и министров. Без его разрешения не мог состояться ни один брак не только родственников, но и министров, и даже гвардейских офицеров.

Вместо того чтобы заниматься государственными делами, Николай II влезал в самые ерундовые вопросы. Вот, к примеру, вдова генерала в Нижнем Новгороде решила на свои средства открыть богодельню на 6 (шесть!) коек. Как вы думаете, чье разрешение на это потребовалось? Районного врача и исправника? Не угадали. Губернатора? Нет. Потребовалось Высочайшее соизволение самого Николая II. :lol:
Недаром же Лев Толстой еще в начале царствования Николая II сравнивал его методы правления с методами кокандского хана.

И в Орде, и на Руси с XV в. царил ничем не ограниченный произвол. Единственным ограничением его было дурное исполнение приказов царя или… удавка.

А серьезно, при отсутствии «системы сдержек и противовесов» иной альтернативы быть и не может. Вспомним, сколько золотоордынских ханов умерли насильственной смертью. В России же умели хранить тайны, и историки долгие десятилетия спорят о причинах смерти Ивана Грозного и Петра Великого. Были ли это естественные причины, или сыграли свою роль яд и подушка? :unknown:

В заключении я хотел бы сказать, что никогда, ни здесь, ни в других темах я не ставил цель изобразить в черных тонах ход отечественной истории. Я лишь пытаюсь сказать правду и отправить царские, советские и «демократические» мифы на свалку истории.

Пусть была Русь объединена не самым этичным способом. «Не передавивши пчел, меду не есть», как любил говаривать король Даниил Галицкий. Но так или иначе, было создано великое государство, которым мы можем по праву гордиться. Благостные же мифы как ни приятны уху квасного патриота, могут только навредить России.

Утаенные моменты истории – это страшное оружие в руках врага. Вспомним Прибалтику, Украину, Грузию.
Ребята! Давайте жить дружно!
Аватара пользователя
Буль Баш
старший лейтенант
 
Сообщения: 17572
Зарегистрирован: 15 янв 2012, 19:07
Откуда: Налибоки
Пол: Мужчина

Альтернатива Москве. Дополнения

Новое сообщение Буль Баш » 03 мар 2018, 20:00

Изображение
Международные торговые пути Древней Руси


Изображение
Герб смоленского князя Юрия Федоровича. Из «Хроники Констанцкого собора 1413 г.»


Изображение
Рязанская земля в домонгольское время. (По. А.Л. Монгайту)


Изображение
Рязань. Головной убор знатной горожанки


Изображение
Современное изображение князя Михаила Ярославича Тверского. (Рис. Н.И. Белова)

Использованы материалы: Александр Широкорад. Альтернатива Москве. Великие княжества Смоленское, Рязанское, Тверское.
Ребята! Давайте жить дружно!
Аватара пользователя
Буль Баш
старший лейтенант
 
Сообщения: 17572
Зарегистрирован: 15 янв 2012, 19:07
Откуда: Налибоки
Пол: Мужчина

Пред.

Вернуться в Славяне и Русь

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 1

cron