Politicum - историко-политический форум


Неакадемично об истории, политике, мировоззрении, регионах и народах планеты. Здесь каждый может сказать свою правду!

Животные в войнах древнего мира

Если не нашли подходящего раздела о древнем мире, помещаем темы сюда
Правила форума
Если не нашли подходящего раздела о древнем мире, помещаем темы сюда.

Боевые собаки в древности

Новое сообщение ZHAN » 20 май 2022, 18:30

Собака, как и лошадь, была на протяжении многих веков спутником человека. Она сопровождала его в различных сферах жизни, в том числе и на войне. Хотя, естественно, здесь ее применение было менее распространено, чем использование лошади. Памятники письменности в первую очередь подробно информируют нас об этом использовании собак, тогда как иконографический и археологический материал носит вспомогательный характер. Сразу оговорюсь: поскольку я не кинолог, то не считаю себя вправе рассуждать о зоологической классификации пород собак и об их происхождении. Итак, для выяснения того, каким образом использовались собаки во время военных действий и какие народы Европы и Азии их применяли, обратимся к античным источникам, значительная часть которых еще не переведена на русский язык.

Первый литературный памятник европейской культуры «Илиада» Гомера уже повествует о собаках во время войны, в лагере греков под Троей. Однако это – охотничьи и сторожевые животные. Гомер ни разу не упоминает об их участии в сражении. Они бродят по лагерю и по окрестностям, где вместе со своими сородичами из Трои поедают непогребенные трупы воинов. Один Ахилл на своей лагерной стоянке имел девять собак, которых он кормил со своего стола. Итак, судя по всему, в эту эпоху (IX – первая половина VIII в. до н. э.) у греков не было боевых собак, по крайней мере, поэт не упоминает о них. Вместе с тем Гомеру отлично известно применение охотничьих и пастушьих собак.

В легендарных событиях греков, являющихся отголоском эпохи Великого переселения народов конца II тыс. до н. э., можно найти случаи участия собак в бою. Плутарх рассказывает о поединке предводителей энианов, стремящихся захватить область на реке Инах в Северной Греции, и оборонявшихся инахийцев:
«…цари сражались поединком: и царь энианов Фемий, увидев, что царь инахийцев Гиперох нападает на него с собакой, сказал, что несправедливо второго приводить сражаться. Когда же Гиперох, повернувшись, прогонял собаку, Фемий, бросив камень, убивает его».
Впрочем, собака могла быть просто животным Гипероха, привязанным к своему хозяину и поэтому сопровождавшим его к поединку, но, с другой стороны, замечание Фемия как бы подразумевает то, что собака могла вступить в бой с ним. Хотя, естественно, данный эпизод отнюдь не может свидетельствовать о регулярном использовании собак в бою.

Наиболее ранние по времени исторические свидетельства об использовании собак в античной ойкумене непосредственно в бою относятся к греческому населению западного побережья Малой Азии. Клавдий Элиан в своих составленных на основании более древних источников «Пестрых рассказах» (ок. 200 г.) рассказывает:
«Когда магнеты, живущие около Меандра, воевали с эфесянами, каждый из всадников вел с собой соратником охотничьего пса и челядина-дротикометателя. Когда же началась рукопашная, тогда псы, выпущенные вперед, внесли замешательство в построение врага, ибо они оказались страшными, дикими и свирепыми, а челядины, выпущенные перед господами, метали дротики. Поскольку ранее собаки внесли беспорядок, то и действия челядинов были успешны. Затем, третьими, напали сами магнеты».
Речь в данном пассаже идет о войне двух соседних греческих городов, Эфеса и Магнезии на Меандре. Сами же события, по-видимому, относятся к первой половине VII в. до н. э. В этот период у магнетов еще не было фаланги и на поле боя доминировали настоящие всадники, а не верховые гоплиты. Аристотель прямо указывает на наличие в архаическую эпоху в Магнезии олигархического строя и на соответствующее ему господство конницы на поле боя. Каждый знатный воин-всадник вел с собой в битву свою охотничью собаку и домашнего раба. Последний не только сражался, но, по-видимому, выполнял еще и обязанности денщика, как позднее спартанские илоты. Те же рабы сопровождали своего господина с собаками на охоте. Они были вооружены дротиками, поскольку ими было легче научиться владеть, да и охотились эллины обычно с метательным оружием. Греческие всадники этого периода были вооружены копьями, мечами, из защитного вооружения обычно имелся панцирь и шлем. Таково, по-видимому, вооружение магнетов.

Данное сообщение Элиана – это единственное античное свидетельство, которое информирует нас о тактике использования собак в бою. На его основании можно понять только, как были построены магнеты. Основную боевую линию составляли всадники. Перед ними располагалась цепь легковооруженных дротикометателей. Вероятно, они же спускали собак на неприятеля, поскольку никаких других лиц из вспомогательного персонала не упоминается. О построении эфесян автор ничего не говорит. Однако, учитывая гомогенность развития соседних полисов, можно с большой долей вероятности предположить, что они тоже были всадниками. У эфесян, по-видимому, не было боевых собак – о них, опять же, не говорится. Атакующей стороной были магнеты. Противники, по-видимому, активно не наступали, а использовали оборонительную тактику. Слова Элиана о начале рукопашной не следует понимать буквально, подразумевается начало битвы вообще. В сражении воины из Магнезии, по существу, применили стратагему: для того чтобы внести беспорядок в боевые порядки врага, они сначала выпустили охотничьих собак, которые, возможно, набрасываются на коней и всадников (?). В результате чего строй эфесян явно пришел в замешательство. Затем их всадников издали обстреляли дротикометатели, внеся еще больший беспорядок. Завершили же дело всадники, понеся при этом минимальные потери.

Вероятно, эта битва происходила в тот период, когда протекал начальный этап развития «боевого собаководства», ведь эфесяне, жители соседнего города, еще не имели этих животных, а военные новшества, как мы знаем, распространяются достаточно быстро. Именно из-за необычности данного применения и, как следствие, легкой победы рассказ о битве, а по существу о стратагеме магнетов, сохранился в источниках. Собаки в это время не были специальными боевыми, но обычными охотничьими. Ведь охота на зайца, оленя, кабана была излюбленным времяпрепровождением архаического греческого аристократа. Отметим, что еще около 200 г. поэт Оппиан рекомендовал для охоты магнетских, наряду с прочими благородными породами собак.

Дополнительную информацию о боевых собаках магнетов мы можем извлечь и из одной эпиграммы. Лексикограф конца II в. Юлий Поллукс пишет:
«Все-таки отнюдь не безымянен пес-магнет Лефарг, собственность Гиппемона, который вместе с господином был погребен, как свидетельствует эта эпиграмма:

Мужу имя было Гиппемон, коню же – Подарг,
а псу – Лефарг и слуге – Бабес.
Полностью эпиграмма представлена в «Палатинской антологии» с предуведомлением о том, что эту эпиграмму Писандра Родосского упоминает Николай Дамасский как наилучшую о Гиппемоне с Крита:
Мужу имя было Гиппемон, коню же – Подарг,
а псу – Лефарг и слуге – Бабес;
Фессалиец с Крита, родом магнет, сын Гемона,
Погиб среди передовых, приближая острого Ареса.
Эпиграмма, возможно, была высечена на надгробном памятнике, на котором был представлен всадник, сопровождаемый собакой и пешим слугой-оруженосцем. Подобная архаическая стела (VI в. до н. э.), но без надписи найдена, например, в анатолийском Дорилайоне. Определенную сложность для интерпретации представляет третья строчка стихотворения, в частности, нагнетение эпитетов. Ранее полагали, что говорится о фессалийском коне и критской собаке как о наиболее знаменитых породах. Однако сейчас ясно: все эпитеты относятся к Гиппемону, сыну Гемона. Они объясняют генеалогию знатного магнета, предки которого, по преданию, происходили из Фессалии, затем жили некоторое время на Крите и, наконец, переселились в Анатолию. Сама эпиграмма, если верить схолии на полях рукописи, датируется временем Писандра из Камира на Родосе, творчество которого приходится на рубеж VII–VI вв. до н. э. Иногда ее считают более древней и датируют первой половиной VII в. до н. э. Хотя если сомневаться в датировке, то ее, скорее, нужно датировать VI в. до н. э.

Следовательно, данная эпиграмма, по-видимому, сообщает нам о том, что магнеты еще в начале VI в. до н. э. использовали собак в бою и воевали аналогично тому, как это описано Элианом в «Пестрых рассказах». Узнаем мы и подробности погребальных почестей знатному воину: вместе с ним захоранивался слуга, конь и собака. Отметим, что слуга, судя по имени, был фригийцем, тогда как конь носил гомеровское имя Подарг. Возможно, все персонажи, упомянутые в эпитафии, погибли как раз в битве, но также нельзя исключить и того, что слуга и животные были принесены в жертву, как на похоронах Патрокла в «Илиаде». На могиле установили пышную стелу, а эпиграмму заказали знаменитому поэту. Итак, в том числе и благодаря этой эпиграмме боевые собаки магнетов стали знаменитыми в античном мире, именно о них вспоминали древние авторы.

Среди малоазиатских греков архаической эпохи не только магнеты использовали собак в бою. Ученый-энциклопедист I в. Плиний Старший рассказывает:
«Ради войн колофонцы, а также кастабалии имели когорты собак».
Сообщение Г. Юлия Солина (III в.) хотя и основано на информации Плиния, но вносит в него дополнительную черту:
«Колофонцы и кастабалии первые линии (primas acies) создавали из собак, выводимых на войну».
Жители Колофона – ионийского полиса, соседнего с Эфесом, – также славились своей конницей в архаическую эпоху, в VII – первой половине VI в. до н. э.. Знатные всадники и тут имели при себе собак, которых использовали так же, как и магнеты, то есть непосредственно в бою. Ведь упоминание Солином первой линии, состоящей из собак, напрямую соответствует сообщению Элиана. Причем поскольку всадники были многочисленны, то и собак было много. Именно так и следует понимать слова Плиния о когортах боевых собак (cohortes canum), а не в том смысле, что животных собирали в какие-то свои подразделения. Другой упоминаемый в этих текстах город, Кастабал – ничем особо не примечательное поселение на юго-востоке Киликии. Свидетельства Плиния и Солина об использовании кастабальцами боевых собак, по-видимому, относятся к более позднему, возможно, даже к эллинистическому времени, когда жители города могли употреблять своих собак в стычках с соседями.
Изображение
Скифские конные лучники, сражающиеся с греческими всадниками. «Этрусская» амфора (VI в. до н. э.). Григорианский музей Ватикана.

На западе Анатолии не только одни греки использовали собак на войне. Подобное употребление известно и их соседям лидийцам. Автор второй половины II в. Полиэн в своих «Стратагемах», выписках из различных исторических сочинений, рассказывает:
«Алиатт, когда киммерийцы, имевшие необычные и звероподобные тела, ополчились на него, вывел на битву вместе с прочими силами и наиболее отважных псов; они, приблизившись к варварам, словно к зверям, многих из них уничтожили, а остальных позорно обратили в бегство».
Данное событие относится ко времени правления лидийского царя Алиатта (ок. 605–562 гг. до н. э.), который разбил киммерийцев, набеги которых около полувека держали всю страну в напряжении. Сама же решающая битва с номадами произошла около 600 г. до н. э., вероятно, о ней и идет речь. Источник данного пассажа Полиэна, возможно, авторитетный историк второй половины I в. до н. э. Николай Дамасский.

Если в середине VI в. до н. э. лидийцы были знамениты своей пиконосной конницей, с которой не могли сравниться даже персы, то на рубеже VII–VI вв. до н. э., судя по всему, ситуация была иная: эта конница еще не была настолько сильной. Во всяком случае, тот же Алиатт хитростью забирает коней у колофонцев. Киммерийцы, наездники с детства, как конники превосходили лидийцев. Поэтому Алиатт взял в свое войско наиболее свирепых собак, которые, судя по данному пассажу, в бою бросались на всадников, а не на коней, как было в рыцарском Средневековье. Видимо, сходство со зверьми киммерийцам придавали одежды из кож или шкур, вследствие которых собаки должны были расценить людей как дичь. Номады были вынуждены обороняться от собак и тем самым отвлекались от боя с неприятелями, которые могли в это время легче поразить врага. Хотя традиция приписывает победу именно собакам, невозможно сказать, не смещен ли тут акцент.

В то же время крайне неубедительным выглядит предположение московского антиковеда А.И. Иванчика о том, что в данном пассаже в фольклорной форме передан рассказ о разгроме киммерийцев скифами, которые являлись молодыми воинами, проводящими обряд инициации под покровительством бога-волка.
Да правит миром любовь!
Аватара пользователя
ZHAN
майор
 
Сообщения: 71867
Зарегистрирован: 13 июн 2011, 11:48
Откуда: Центр Европы
Пол: Мужчина

Боевые собаки в древности (2)

Новое сообщение ZHAN » 21 май 2022, 12:55

Итак, по-видимому, и здесь мы встречаем не каких-то специальных боевых собак, а обычных охотничьих, не случайно же Полиэн сравнивает обличье кочевников с дичью. Сложно сказать – поскольку источники отсутствуют, – был ли этот случай единичным или типичным для лидийцев. Впрочем, учитывая практику соседних ионийцев, более вероятным кажется второе предположение. Полиэн же представил событие в качестве экзотической стратагемы. Атака собак была неожиданной для киммерийцев, которые, может быть, даже ранее вплотную не сталкивались с подобной тактикой.

Достаточно сложную проблему представляет собой интерпретация изображений собак на глиняных расписных саркофагах из Клазомен – ионийского полиса на западном побережье Анатолии. Они датируются примерно 500 г. до н. э.. Здесь собаки присутствуют и в батальных сценах, на которых знатные гоплиты сражаются, спешившись с упряжек, а под последними находятся собаки. Рассматривая изображения на саркофагах, обратим внимание на то, что собаки обычно сопровождают коней, запряженных в колесницы, и верховых. Вместе с тем собаки не участвуют непосредственно в бою гоплитов. Таким образом, ясно вырисовывается связь собаки именно с конем, то есть тут присутствует определенный стереотип изображения, некий художественный штамп. Представляется вероятным, что изображения собак, представленных на саркофагах, носят сакральный, хтонический, а не исторический характер.

Кроме того, по-видимому, о боевом употреблении собак в Анатолии напоминают и клейма амфор одного из магистратов Синопы (рубеж III–II вв. до н. э.), где показан человек, отбивающийся от собак мечом. Возможно, сюжет представляет собой воспоминание о героических деяниях.

Как могла выглядеть западноанатолийская собака, использовавшаяся на охоте и на войне, нам показывают барельефы знаменитого Пергамского алтаря (ок. 180 г. до н. э.). Тут, в частности в сцене гигантомахии, у богини преисподней Гекаты представлена длинношерстная собака, которая вцепилась в конечность гиганта. Возможно, подобных животных ранее использовали и для реальных военных целей.

Таким образом, западная часть Анатолии была одним из регионов использования собак в древнем военном деле. Здесь они применялись непосредственно в бою, для дезорганизации и ослабления вражеского боевого порядка. Хронологически этот период охватывает конец VIII–VI в. до н. э. В это время у ионийских греков на поле боя господствовали всадники, их еще не вытеснила с поля боя фаланга. Знатный всадник вел с собой на войну наряду с воином-слугой свою охотничью собаку.

Когда же возник этот обычай?

Поскольку у Гомера нет никакой информации о применении собак в бою, то, вероятно, он возник позднее, т. е. после первой половины VIII в. до н. э. Был ли данный военный обычай греческим, распространившимся затем к лидийцам, или, наоборот, туземным, воспринятым позднее греками? Более вероятно второе предположение, поскольку в Киликии мы также встречаем использование боевых собак. Однако об этом, втором в Анатолии, районе использования собак в военном деле нам практически ничего не известно. Некорректным выглядит категоричное утверждение А.И. Иванчика, который вопреки всем античным источникам заявляет о том, что в Анатолии существовали лишь охотничьи, а не боевые собаки. Ведь если первоначально на войне пользовались охотничьими собаками, то позднее животных могли тренировать или только для войны, или преимущественно для нее.

Если мы обратимся южнее, то увидим, что и тут собаки сопровождали своих хозяев во время войны. Так, на блюде кипро-финикийского производства, найденном в Амафунте, датируемом 710–625 гг. до н. э., представлена сцена штурма города коалиционными войсками. Сюжет интерпретируется различно. Вероятно, действие происходит в Анатолии или Сирии. Справа внешнего регистра блюда, вслед за всадниками несется колесница, которую сопровождает собака. Возможно, это не специальная боевая, а простая охотничья собака. Ведь охота с колесницы в сопровождении собак была популярна на Ближнем Востоке в первой половине I тыс. до н. э.

Существует предположение, что боевых собак использовали и жители Этрурии. На двух бронзовых обкладках из Бомарцо, датированных VI – началом V в. до н. э., представлена собака, в одном случае сопровождающая всадника, сражающегося с гоплитами, а на другом – нападающая на коня квадриги. Если данные изображения не являются данью некой иконографической традиции, то в подобном использовании животных нет ничего невероятного.

Северная часть Балканского полуострова также являлась районом использования собак в бою. Так, Юлий Поллукс (V, 47) кратко замечает:
«И в самом деле, говорят, что магнеты, которые у Меандра, вскармливают псов, помощников в войнах; таковыми же являются охотничьи псы пеонов».
Речь, по-видимому, идет об архаической эпохе. Пеоны были фракийским этносом, жившим на территории современной Северо-Восточной Греции. «Отец истории» Геродот (V, 1, 2–3) рассказывает об их войне с греками из Перинфа, города, основанного самосцами на побережье Мраморного моря (VI в. до н. э.). Пеоны являлись нападающей стороной. Они разбили лагерь в окрестностях города.
«Когда же перинфяне встали лагерем напротив в предместье, тогда произошло по их вызову троякое единоборство, ибо и муж сшибся с мужем, и конь с конем, и собака с собакой. Когда же перинфяне победили в обоих поединках, то они, радуясь, запели пеан».
Пеоны же в это время напали и разбили греков. Таким образом, в данном новеллистическом повествовании и греки, и фракийцы сражались на равных: по двое всадников в сопровождении боевых собак. Можно предположить, что сражались как люди, так и животные. Ведь нам известно, что и кони в бою лягали и кусали животное противника. Выиграли поединки греки, которые оказались лучшими бойцами. Победившим, по-видимому, считался всадник.

Пеонийская порода собак была достаточно знаменита в древности. Хотя Поллукс в своем списке наиболее благородных собак не называет пеонийскую, но в более обширном списке Оппиана она присутствует. Кроме того, Поллукс, рассказывая о знаменитых собаках, говорит:
«Известна же и Триака, пеонийская сука. Дапанис, пеонский сатрап, дал ее в дар царю Александру».
Возможно, эту породу собак мы видим на монете середины IV века до н. э. из Мадита – города на Херсонесе Фракийском, т. е. находившегося относительно недалеко от Перинфа.

Если обратиться к древней Македонии, то увидим, что, судя по сохранившимся источникам, здесь в бою собак не использовали. Однако македоняне были страстными охотниками, и, естественно, на охоту они шли со своими любимыми собаками. На знаменитом «Саркофаге Александра» из Сидона (конец IV в. до н. э.) они представлены охотящимися на оленя и льва в сопровождении собак. Кроме того, Птолемей Гефестион, автор первой половины II в., передающий различные необычные истории, рассказывает
«о псе Птолемея, и как он сражался вместе с хозяином, и как после кончины его вскрыли и нашли сердце, покрытое волосами; он был по породе молосс, по имени Бриарей».
Возможно, речь идет о царе Птолемее! поскольку данная история идет в тексте сразу за рассказом о чудесном рождении Александра Великого. Заманчиво было бы посчитать, что Птолемей, по примеру древних фараонов, шел в бой с боевым животным, в данном случае с собакой. Однако, скорее всего, речь тут идет об охотничьем псе, сопровождавшем хозяина везде, в том числе и в бою. Видимо, и выбор Птолемеем породы не был случаен. Молосская собака обычно использовалась греками как охотничья и охранная. Ведь Элиан замечает, что «молосс наиболее отважен из собак». Пес Птолемея был не только отважным, но и сильным, почему ему и дали кличку Бриарей – имя сторукого мифического гиганта.

После Восточного похода Александра греко-македонская знать разводила и крупную гирканскую породу. Так, в 281 г. до н. э. пес убитого в битве при Курупедионе правителя Фракии Лисимаха сначала охранял труп от птиц и зверей, а затем, согласно сообщению историка Дуриса, бросился в погребальный костер своего хозяина и сгорел вместе с ним. Было бы заманчиво посчитать, что и гирканец сопровождал своего хозяина в битве и, следовательно, такова была македонская традиция, но это всего лишь предположение, поскольку пес мог прибежать к трупу царя из лагеря.

Вместе с тем использование собак против людей в ходе кампании было известно македонянам. Полиэн (IV, 2,16) приводит в качестве стратагемы такой случай:
«Филипп вторгся в землю орбелиев; она же была обрывиста и лесиста. Когда варвары попрятались в рощи и кустарники, он вывел множество охотничьих сук, которые, отыскивая врагов, большинство из них поймали».
Эпизод относится к действиям Филиппа II против фракийцев Орбельских гор в 356 г. до н. э. В данном случае вследствие пересеченной и лесистой местности действие регулярных частей было затруднено и царь собрал, по-видимому, у своих воинов охотничьих собак, которые находились в обозе, и пустил их искать врагов. Последние, прячась в горах, видимо, делали оттуда вылазки и вообще вели войну партизанскими методами. Эти собаки Филиппа были охотничьими, а не специальными боевыми. По-видимому, царь взял у своих воинов животных, которые находились при обозе, ведь у нас нет данных о существовании уже в этот период корпуса царских псарей. Причем были выбраны именно суки, поскольку, как считается, среди собак одной породы они отличаются обонянием, тогда как кобели – силой и выносливостью.

Подобный способ использования собак не был уникальным, он иногда применялся даже римлянами, которые обычно не использовали собак в боевых действиях. Так, в 231 г. до н. э. консул Марк Помпоний таким же образом разыскивал непокорных сардов, спрятавшихся в лесных пещерах, а в XVI в. испанцы так же вылавливали индейцев.
Изображение
Псовая охота македонян и персов на льва. Рельеф «Саркофаг Александра» из Сидона (конец IV в. до н. э.).

Собственно македонские собаки не были сколько-нибудь знаменитыми в древности, и в «Кинегетиках» они не упоминаются. По-видимому, македоняне использовали тех же пеонийских или менее известных фракийских собак. Как мы видели, знатные македоняне имели одну из лучших в Греции пород, молосскую. Собаки в Македонии отличались особой яростью. Так, в 406 г. до н. э., согласно античной традиции, великий древнегреческий трагик Еврипид, ночью возвращаясь с пира македонского царя Архелая, был затравлен собаками неким недоброжелателем.

Другим регионом Европы, где существовали боевые собаки, были районы, заселенные кельтами. Греческий географ рубежа эр Страбон рассказывает, что галлы покупали у британцев собак, которых наряду с местными использовали на войне. Речь, по-видимому, идет об армориканцах и белгах, племенах, живших на территории Северной Франции и Бельгии. Свидетельство Страбона, очевидно, относится к раннему периоду, поскольку уже Цезарь никаких боевых собак у галлов не встречал: их нет в его записках. Интересно замечание географа о породах собак. Галлы использовали для охоты и войны и своих, и британских собак. Название же пород у древних обозначалось по месту их происхождения.

Поллукс и Оппиан упоминают среди прочих пород кельтскую. Специально рассматривавший этих собак Флавий Арриан называет две породы: длинношерстую и неблагородную по виду сегусийскую охотничью и гончего вертрага с пестрым окрасом. Уже поэт августовской эпохи Граций Фалиск упоминает о достоинствах собаки британцев. Англия же считается родиной бульдога, предков которого и импортировали галлы. В частности, у позднеримского поэта Клавдия Клавдиана наряду с критской и лаконской говорится о британской собаке, вскакивающей на шею быка.

Как конкретно применялись боевые собаки, неизвестно. Однако существует предположение, – к сожалению, не подтвержденное источниками, – что «галлы и кельты применяли боевых собак в борьбе с римскими легионами, они нападали на коней, приводя в волнение конницу». Мнение о том, что и британцы использовали боевых собак, также не вызывает особых возражений. Во всяком случае, в походном лагере кимвров были сторожевые собаки, о которых Плиний Старший рассказывает:
«Собаки убитых кимвров защищали их дома, помещенные на повозки».
Речь идет о поражении кимвров при Верцеллах в 101 г. до н. э., когда римские войска Кв. Лутация Катула и Г. Мария подошли к лагерю противника. Впрочем, вероятно, в данных обстоятельствах речь шла не о специальных боевых, а об обычных сторожевых и охотничьих собаках, которые сопровождали своих хозяев при переселении.

В Передней Азии также использовали боевых собак. Так, уже известный нам Элиан указывает:
«Вместе с гирканцами и магнетами воюют псы, в частности, они являются для них хорошими союзниками и помощниками».
Таким образом, автор прямо сопоставляет применение боевых собак магнетами и гирканцами – иранским населением южного побережья Каспийского моря. Речь, по-видимому, идет о непосредственном участии гирканских собак в бою. Это подтверждается и свидетельством латинского поэта I века Г. Валерия Флакка Сентина Бальба. Он с эпической изысканностью описывает боевых собак жителей юго-западного побережья Каспийского моря):

Следовала дрангейская фаланга и изливалась из ущелий
Каспиады, в которых свора псов немедленно
Выскакивала на резкие сигналы рожков и стремилась в битвы хозяев.
Поэтому они имели даже почет равный мертвым и получали курганы
Среди предков и клались у мужей. Ведь с грудями из железа
И с заплетенными страшными гривами обрушилась черной стаей
Когорта с лаем, каким оглашаются ужасные двери Дита [Плутона]
Или свита Гекаты в верхних небесах.


Ясно, что Валерий Флакк в своем описании опирался на античную традицию об использовании боевых собак жителями Северного Ирана, которых он сопоставляет с каспиями. Тут собак сворой выпускали на врагов по условному акустическому сигналу. Они должны были испугать противника своим внешним видом и яростным лаем. На каком этапе собаки бросались в битву, не ясно. Также не понятно, с пехотой или с конницей они взаимодействовали, возможны оба варианта. Вместе с тем, несмотря на эпическую напыщенность стихов, можно понять, что собаки тут считались бойцами и им воздавали почести, равные воинским, в частности, их захоранивали вместе с погибшими воинами.
Да правит миром любовь!
Аватара пользователя
ZHAN
майор
 
Сообщения: 71867
Зарегистрирован: 13 июн 2011, 11:48
Откуда: Центр Европы
Пол: Мужчина

Боевые собаки в древности (3)

Новое сообщение ZHAN » 22 май 2022, 14:45

Гирканская порода была знаменита в древности. Греки близко познакомились с ней в период эллинизма, а позднее она была известна в Риме. Это была большая собака для охоты на крупных зверей. Данная порода считалась происходящей от льва и собаки. Вероятно, это сходство базировалось на наличии у нее гривы, о которой упоминает Валерий Флакк. Похожую собаку представляет, например, терракота из Ниневии. Даже по легенде о происхождении ясно, что это была особая порода, отличная от индийской, а не одна и та же, как считал Э. Куни. Гирканцы отличались верностью хозяевам, что доказал пес царя Лисимаха. Именно этих в первую очередь охотничьих собак жители Северного Ирана применяли на войне.
Изображение
Плакетка из Вавилона. Британский музей.

У нас нет прямых античных письменных свидетельств об использовании собак в бою персами эпохи Ахеменидов. Однако в 480 г. до н. э. армию Ксеркса вместе с обозом сопровождало множество индийских собак. Элиан так характеризует последних:
«Индийские собаки, как известно, животные с большой отвагой и пылким норовом, самые большие из всех собак».
Индийская порода, вероятно за свою величину, считалась древней помесью собаки с тигром. В первую очередь, это были охотничьи собаки, отличающиеся крепкой хваткой. С ними шли на крупных животных: оленей, кабанов и других. Элиан рассказывает:
«Охотники ведут на охотничью территорию благородных сук, добрых, чтобы узнать следы зверей и быстрых в беге».
Четыре таких собаки могли завалить льва. Перит, индийский пес Александра Великого, один даже побеждал львов. А когда он сдох, царь основал в честь него город. Албанский монарх прислал в дар находящемуся в Индии Александру огромную редкую собаку, которая бросалась только на льва или слона. Эту породу Плутарх (если он только ничего не путает) именует индийской. Очевидно, данная порода была особенно распространена в ахеменидской империи и считалась наиболее престижной. Вместе с тем позднее римлянам были известны и яростная мидийская, и собственно персидская породы. Индийских собак только для одного сатрапа Вавилона кормили четыре села. А персидский царь Камбиз наблюдал поединок со львенком щенка, вероятно, именно данной породы. По-видимому, на памятниках, изображающих персов на охоте, мы видим этих собак. На кабана шли верхом или пешком с собакой, как это показано на печатях IV в. до н. э.

На саркофагах из Сидона середины – второй половины IV в. до н. э. мы также обнаруживаем псовую охоту на оленей, кабанов, леопардов и медведей. По-видимому, и в поход персы брали собак и для охоты в ходе кампании, и для несения сторожевой службы. Так, во время неудачного похода Дария I на скифов (ок. 513 г. до н. э.), царь, чтобы скрыть свое отступление, оставил в лагере раненых, мулов, ослов и собак.

Как уже говорилось, судя по античным источникам, в бою персы собак не применяли. Однако на одном из клазоменских саркофагов изображены сопровождаемые собаками варварские всадники, которые атакуют греческих гоплитов. Конники вооружены махайрами и небольшими копьями, тогда как луки в горитах висят на поясе. Подобное оружие свидетельствует о том, что перед нами, скорее всего, персы, а не киммерийцы, как считали ранее, на основании более ранней датировки терракотовых саркофагов VII – началом VI в. до н. э. Напомним, что сейчас саркофаги датируются примерно 500 г. до н. э.

На других саркофагах мы также видим собак, сопровождающих всадников в бою с греками. Хотя персы сами не применяли боевых собак, но они могли заимствовать их употребление от тех же гирканцев. Впрочем, более вероятно, собаки, изображенные здесь, являются, как и на клазоменских саркофагах с другими сюжетами, неким символическим персонажем, который, по мысли художника, должен постоянно сопутствовать изображению коня. Очевидно, к этому же стереотипу относится и изображение азиатских всадников на этрусской вазе VI в. до н. э., каждого из которых сопровождает в бою собака

Использовались боевые собаки и в древней Северной Африке. Плиний Старший пишет:
«Царь гарамантов выводил от скудости 200 псов сражающимися против неприятелей».
Это же сообщение практически буквально повторяет Солин. Плиний, рассказывая о кочевниках центральной Сахары – ливийцах-гарамантах, по-видимому, отражает близкую к нему по времени эпоху. Ливийцы на рубеже эр были искусными всадниками и охотниками. Причем Плиний, исходя из свидетельств своих информантов, отмечает, что царь гарамантов использует собак из-за малочисленности своих войск. Приводимое здесь большое число собак, вероятно, также основано на более или менее компетентных свидетельствах, возможно, даже полученных от участников похода проконсула Африки Л. Корнелия Бальба на Гараму в 19 г. до н. э..

Жители Сахары активно применяли охотничьих собак на охоте. Так, на одной картине на камне за бараном гонится целая свора охотничьих собак. По-видимому, собственно боевое использование собак иллюстрирует изображение на скале из сахарского уэда Джерат, где показан бой между пешими дротикометателями. На помощь одной из сторон мчится боевая колесница, которую сопровождают три бегущие собаки.

В конце III в. М. Аврелий Олимпий Немесиан в своей «Кинегетике» упоминает ливийских собак, которых Ж. Эймар предлагает сопоставить с египетской пастушьей породой Оппиана и, соответственно, с современными африканскими собаками и борзыми Кордофана.

На этом блок информации античных авторов об использовании собак непосредственно в бою кончается. Очевидно, греки в классический и эллинистический период не бросали собак прямо в битву. Однако, как и в XX веке, этих животных активно привлекали к вспомогательным военным службам: охране, патрулированию, доставке сообщений. Участие собаки в бою в это время рассматривалось как определенная экзотика. Так, Клавдий Элиан рассказывает:
«Какой-то афинян вывел в битву при Марафоне соратником пса, и они оба показаны на изображении в Пестром портике; пес не остался в пренебрежении, но за битву получил награду, что видно по тому, что с ними Кинегир, Эпизел и Каллимах. Является именно этот пес картиной Микона, хотя другие говорят не о нем, но о фасийце Полигноте».
Картина была выставлена в построенном около 457 г. до н. э. Пестром портике и отражала официальную афинскую доктрину о битве при Марафоне (490 г. до н. э.). Тут был представлен разгар боя, в котором, естественно, участвовали и боги, а также начало бегства персов. Очевидно, данная картина живописца Микона представляла собой достаточно большое панно, на котором были изображены знаменитые подвиги афинских граждан. Там был представлен Кинегир, схвативший рукой отплывавший вражеский корабль и потерявший при этом руку, Эпизел, неожиданно ослепший от видения призрака в ходе битвы, Каллимах, доблестно бившийся и павший в этом бою полемарх Афин; вместе с ними был показан и безымянный воин, которого в битве сопровождал его верный пес. Он не бросил хозяина и тут. Но, вероятно, это уже не была обычная практика, во всяком случае, Геродот о ней не упоминает.

Подобные случаи собачьей верности хорошо известны в древности. Так, собака Ксантиппа, отца Перикла, не захотела бросить своего хозяина, который в 480 г. до н. э. эвакуировался из Афин на Саламин. Она проплыла весь пролив рядом с кораблем, однако, выйдя на берег острова, сдохла от переутомления.

В первой половине IV в. до н. э., когда осады, штурмы и нападения на города становятся у греков обычной практикой, особую роль стали играть сторожевые и патрульные собаки. Эта роль возникла из простой сторожевой функции животных. Ведь нам известно, что греки широко применяли собак для охраны и частных жилищ, и общественных зданий, в частности храмов. С данного периода эта функция стала широко использоваться и для безопасности всего города. Так, военный теоретик и практик середины IV в. до н. э. Эней Тактик рекомендует использовать собак в зимние темные ночи следующим образом:
«Всего лучше в такие ночи с наружной стороны стен привязывать псов, предназначенных для ночной охоты, которые, конечно, на далеком расстоянии обнаружат лазутчика из вражеского стана или перебежчика, тайно подбирающегося к городу или каким-либо образом стремящегося совершить побег из города. К тому же они и часового разбудят лаем, если он заснет невзначай».
В данном случае – это рекомендация, но, учитывая большой военный опыт Энея, можно предполагать, что она базировалась на реально существовавшей практике. Собак привязывали не на стенах, а перед городом. И их главная задача состояла не в том, чтобы предупредить о внезапном нападении врага (что, вероятно, и так бы заметили часовые), а воспрепятствовать врагу получить информацию или через разведчиков, или посредством перебежчиков. Использовать при этом рекомендовалось не сторожевых, а охотничьих собак, которые выслеживали зверя во время ночной охоты.

Собак, исполнявших подобные функции, мы можем найти и в реальной боевой практике греков. Полиэн рассказывает об осаде аркадского города Мантинеи союзным войском во главе со спартанским царем Агесиполидом следующим образом:
«Агесиполид осаждал Мантинею с сочувствующими мантинейцам союзниками, которые сопровождали лакедемонян на войну из-за их власти над Элладой; они тайно ночью посылали мантинейцам то, в чем они нуждались. Агесиполид, узнав эти дела, выпустил много собак вокруг лагеря, большинство же из них по очереди находилось со стороны города, чтобы никто не перебежал, остерегаясь быть пойманным собаками».
Данные события относятся к 385 г. до н. э. После Анталкидова мира (386 г. до н. э.), положившего конец Коринфской войне, спартанцы решили наказать своих недобросовестных союзников мантинейцев. Разбив последних в полевом сражении, они стали осаждать Мантинею. Полис был сдан лишь только после того, как враг перекрыл устье реки, которая, выйдя из берегов, затопила город и размыла укрепления. Именно ко времени этой осады и относится данный эпизод. Собак, судя по всему, выпускали не просто бегать перед лагерем, но они шли вместе с патрулями на дежурство по определенной очередности. Скорее всего, для этого были привлечены обозные собаки. Полиэн рассказывает о находчивости Агесиполида как о стратагеме, следовательно, подобная практика не была еще широко распространена.
Да правит миром любовь!
Аватара пользователя
ZHAN
майор
 
Сообщения: 71867
Зарегистрирован: 13 июн 2011, 11:48
Откуда: Центр Европы
Пол: Мужчина

Боевые собаки в древности (4)

Новое сообщение ZHAN » 23 май 2022, 21:12

Несколько позднее мы встречаем аналогичное использование собак. Эней Тактик сообщает:
«После внешней морской битвы, боящийся козней фрурарх Никокл, закрыв входы, назначил стражей на стену, а с наружной стороны города установил патрулирование с собаками, ибо ожидал некого коварства извне».
Данное событие относится ко времени возвышения Фив, когда последние вместе с афинянами противостояли спартанцам. В 376 г. до н. э. в битве при Наксосе более многочисленный афинский флот одержал победу над спартанским. После этого островные государства стали присоединяться к Афинам. Видимо, к этому времени и относится данное событие, когда спартанский фрурарх – начальник гарнизона, боясь измены жителей и опасаясь нападения извне, предпочел усилить охрану вверенной ему твердыни. Тут мы наблюдаем то же патрулирование вне укрепленного места, с целью безопасности.

Другой вспомогательной функцией использования собак у греков в IV в. до н. э. являлась переноска посланий. Эней Тактик сообщает:
«В Эпире многие использовали сук следующим образом. Уведя ночью цепную собаку, прилаживали ей вокруг шеи кожаный ошейник, в котором было зашито письмо. Затем отпускали ее ночью или днем, и она немедленно старалась вернуться туда, откуда была уведена. Таков же и фессалийский способ».
Следовательно, данный обычай был характерен для Северной Греции, которая славилась молосской догообразной породой. Последнюю использовали для охраны и охоты. В данном случае речь идет о сторожевой собаке, из-за злобности которой никто не решился бы подойти к ней и рассмотреть ее ошейник и которая стремилась вернуться к своему хозяину. И хотя у нас нет прямых данных о подобном использовании собак в военных целях, но поскольку Эней вставил этот рассказ в свой военный трактат, то оно весьма вероятно.

В период эллинизма (330-30 гг. до н. э.) практика использования собак для охраны укреплений не только не потеряла своего значения, но, наоборот, стала всеобщей. В этот период эллинистические монархи создают специальные полувоенные корпуса псарей-кинегов (κυνηγοί) во главе с архикинегами (άρχικυνηγοί).

Еще в марте 339 г. до н. э. византийцы использовали собак для охраны стен города и тем самым сорвали попытку македонского царя Филиппа II ветреной безлунной ночью захватить город штурмом, ведь собаки залаяли и разбудили защитников. После этого Филипп снял осаду.

В 251 г. до н. э., когда изгнанник Арат и его сторонники ночью хотели проникнуть в Сикион и приближались к городской стене, они перед стеной были встречены собаками одного садовника, а затем их почуял сторожевой пес, размещенный на башне вместе с псарем. Плутарх отмечает:
«Было небольшое расстояние от сада до стены и башни, в которой большой охотничий пес нес охрану».
Если собаки садовника оказались на пути отряда Арата случайно, то сторожевой пес на башне (по мнению П. Русселя, – на куртине) находился тут далеко не случайно – здесь был его обычный пост. По-видимому, собаку выводили на башню ночью, ведь животное было охотничье и должно было исполнять и свои основные функции. Этим можно объяснить замечание Плутарха о том, что пес утомился за день. В отличие от рекомендации Энея, животное в данном случае находилось не перед, а внутри стен, где вместе с ним дежурил псарь. Не ясно, была ли это дальнейшая эволюция системы охраны или вариант последней.

Намного позднее, в эпоху Римской империи, в кастеллах лимеса содержали собак с той же целью. Впрочем, это уже другая тема. Военному использованию собак у римлян посвятим отдельную статью.

В 243 г. до н. э., после освобождения Коринфа от македонского гарнизона и присоединения этого города к Ахейскому союзу, стратег союза Арат поставил в цитадели этого полиса, в Акрокоринфе, гарнизон.
«Акрокоринф же охраняли четыреста ахейцев-гоплитов и пятьдесят псарей, и равное число псов, содержащихся в этом укреплении».
По-видимому, 50 собаководов составляли отдельное подразделение, которому вместе с гоплитами было поручено охранять акрополь. Причем один псарь имел одно животное. В данном случае собаки, видимо, также находились внутри укрепления и охраняли его от штурма.

Интересные подробности о содержании сторожевых псов мы находим в надписи III в. до н. э. из Теоса в Ионии. В документе рассказывается о союзе этого полиса с соседним городом Кирбиссом. В последнем пребывал фрурарх, обязанности которого указаны в надписи:
«Стражами же иметь фрурарху не менее чем двадцать граждан и трех собак; псов же, купленных городом, передать фрурарху; кормить же этих псов фрурарху».
Как видим, количество стражей невелико – двадцать человек. Причем они должны быть набраны не из обычных в этот период наемников, а из граждан, что вызвано, по-видимому, как экономическими (наемникам надо хорошо платить), так и политическими причинами (граждане более надежны). Собак, вероятно, специальных и, следовательно, дорогих, город должен купить за свой счет, но заботиться о них должен фрурарх. Кинеги в надписи не названы, но, возможно, и они должны быть, по одному на собаку.

В Аттике также не пренебрегали всеобщей практикой. Так, на стеле из Рамнунта, установленной в 264/3 г. до н. э. в честь стратега предыдущего года Эпихара, перечисляются заслуги последнего, в частности, говорится:
«Он построил и двойные сторожевые башни (ϕυλακτήρια) и еще снабдил там пребывающих собаками, сам давая им корм, чтобы стражи стало больше на приморской территории».
Таким образом, во время Хремонидовой войны особое внимание уделялось прибрежным территориям Аттики с целью защиты последних от македонского флота. И Эпихар соорудил сторожевые башни, куда поставил наряду с охраной еще и сторожевых собак, увеличив тем самым обороноспособность территории. Причем, как особая заслуга стратега, отмечается содержание этих собак на свой счет, что, очевидно, не было предусмотрено его обязанностями.

Естественно, соседи афинян беотийцы также не пренебрегали данной практикой. В беотийском городе Феспии также существовали четыре архикинега. Они упомянуты в списке магистратов города, среди военных командиров (после 245 г. до н. э.). Последнее говорит об их военной функции. Поскольку эти начальники псарей не отмечены в списках федеральной беотийской армии, то, как справедливо полагает М. Фейель, каждый город имел своих охранников.

В эллинистических монархиях, обладавших большими средствами, чем небольшие греческие полисы, существовали целые корпуса кинегов. Судя по надписям из Верой и Деметриады, где упоминаются псари, такой корпус существовал в Македонии. Согласно сообщению Полибия, основная функция «царских псарей» в государстве Антигонидов состояла в сопровождении монарха на охоте. Если принять пояснения греческого эпиграфиста и историка М. Хадзопулоса, то псарями были «царские юноши», в обязанности которых входило не только участие в царской охоте, но и охрана укреплений вместе с собаками.

Значительное количество письменных источников о кинегах происходит из эллинистического Египта. В грандиозном дионисийском шествии в Александрии, устроенном Птолемеем II Филадельфом (285–246 гг. до н. э.), участвовало и множество собак, которые шли вслед за упряжками различных животных, но перед парадно украшенными пехотинцами и всадниками, число первых достигало 57 600, а вторых – 23 200. Афиней (V, 201Ь), на основании сочинения Калликсена Родосского, пишет:
«А за ними шествовали 2 псаря, имеющие позолоченные рогатины. Велись же и две тысячи четыреста собак, одни индийские, а прочие – гирканские и молосские и из других пород».
Вероятно, речь идет о двух командирах отрядов, которые были вооружены знаками своей власти, позолоченными охотничьими копьями (σιβύνας έπιχρύσους). Возможно, каждый из командиров руководил 1200 собаками – число довольно значительное, если мы вспомним, что, например, весной 1939 г. во Франции предполагалось содержать 1000 собак для патрулирования, помощи по линии Красного Креста, курьерской службы и т. д.. Наиболее благородными и в связи с этим представленными на параде и в эллинистическом Египте считались индийская, гирканская и молосская породы. Действительно, в одном папирусе Зенона индийские собаки упоминаются как самые обычные. Все три породы были рослыми собаками, предназначенными для охоты на крупную дичь.

В столице Египта Александрии квартировал корпус псарей под руководством архикинега. Причем в его составе числились различные придворные чины, которые отнюдь не обязательно исполняли свои служебные обязанности в данном корпусе. В качестве богов-покровителей псари из Панополиса призывали Пана, Ареса, Симмаха и Зевса Олимпийского. Судя по именам, кинеги рекрутировались и из наемников (фракийцы, киренцы), и из греко-македонян, и из египтян. Относительно вооружения отметим, что у одного псаря было как минимум по два охотничьих копья, что соответствовало древнегреческой практике. Основной задачей псарей было пополнение парка боевых слонов, а также поставка экзотических животных в царский зверинец. Однако, судя по попорченной, но реконструируемой надписи птолемеевского гарнизона из Китиона на Кипре (середина III в. до н. э.), кинеги несли и охранную службу в гарнизонах, согласно эллинистической военной практике.

Итак, мы видим, что античные источники довольно скупо освещают употребление собак в древнем военном деле. Естественно, это объясняется небольшим количеством дошедших до нас источников. Судя по последним, греки лучше знали о военном использовании собак у себя в Элладе, менее ясное представление они имели о боевых животных других народов: мы не можем составить четкого представления о функциях боевых собак у гирканцев, кельтов, гарамантов.

Наиболее ранние упоминания о боевых собаках происходят из Малой Азии. Здесь еще в начале I тыс. до н. э. была популярна охота на крупных животных (оленей, львов) на колеснице с собакой. Позднее, когда конь сменил колесницу, страсть к охоте осталась. Видимо, из этой первоначальной охотничьей функции и развилось боевое собаководство. Первоначально в бою использовались те же охотничьи собаки, которых позднее могли специально обучать действиям в битве. Вероятно, в бою собаки, как и в рыцарском Средневековье, прежде всего нападали на коней у всадников, которые для них просто представляли вид дичи. А поскольку во второй четверти I тыс. до н. э. в Анатолии, по крайней мере в ее западной части, на поле боя господствовали всадники, то нападение на коней тут же на какое-то время лишало их возможности эффективно сражаться. От местных народностей применение собак перешло и к грекам.

Когда в VI в. до н. э. фаланга окончательно вытеснила с поля боя архаических греческих всадников и ездящих гоплитов, тогда отпала и необходимость использовать собак на поле боя. По-видимому, лишь в IV в. до н. э., в период постоянных войн между греками, непрерывных осад городов, зарождения полиоркетики как науки, вновь стали активно применять собак для военных целей, во вспомогательных службах: охране, патрулировании и даже доставке сообщений. В период эллинизма, с образованием мощных государств, были созданы и специальные военизированные корпуса псарей, которые занимались разведением и обучением собак, используемых для охоты, ловли зверей и военных целей, главным образом для обороны крепостей. Совершенствовалась и сама система охраны. Если в IV в. до н. э. собак привязывали снаружи укрепления, чтобы они ловили перебежчиков и как можно раньше подняли тревогу о подходе врага, то позднее животных стали размещать внутри стен, на башнях, где вместе с ними находились псари, которые должны были определить, почему собака лает, и подать знак страже для поднятия тревоги.

О некой типичности подобного использования собак на войне свидетельствует описание барона Ф.Ф. Торнау (1810–1890) о жизни российского гарнизона Гагр в 1839 г.:
«Сторожевая служба солдат в береговых укреплениях была бы несравненно тягостнее, если бы солдаты, по своей всегдашней привычке приручать животных, не держали огромных собак, чрезвычайно искусно выдрессированных выслеживать горцев, далеко чуять их и караулить укрепления по ночам… Собаки были до того приучены к своему делу, что при первом звуке барабана, призывающего к сбору, собирались перед командой и затем, рассыпавшись впереди стрелков, бежали все время впереди и своевременно открывали засевшего в лесу неприятеля. Во время дела некоторые собаки храбро нападали на черкесов. После вечерней зари собак выпускали за укрепление, вокруг которого они рыскали целую ночь и неистовым, совершенно особым лаем давали знать, когда горцы подкрадывались к валам. Много раз они предупреждали нападения».
Да правит миром любовь!
Аватара пользователя
ZHAN
майор
 
Сообщения: 71867
Зарегистрирован: 13 июн 2011, 11:48
Откуда: Центр Европы
Пол: Мужчина

Использование собак в римском военном деле

Новое сообщение ZHAN » 25 май 2022, 22:53

Прежде чем рассмотреть собственно боевое использование собак в римском мире, следует обрисовать общую картину собаководства, указать на то, какие породы тогда существовали, дать общие данные об использовании и содержании этих животных. Уже в античности породы по своему использованию делились на охотничьи, пастушьи, караульные и декоративные. Насколько нам известно, греки и римляне использовали для военных целей не каких-то специально выведенных собак, но те же породы, с которыми охотились. В частности, для боя использовали первую группу пород, тогда как для охраны военных объектов привлекали третью категорию.

От античности сохранилось более 180 названий пород собак – количество очень значительное, учитывая то, что сейчас на земле существуют около 400 пород. Подчас до нас дошли только наименования породы (которые назывались по месту происхождения) без каких-то определенных характеристик. Рассмотрим сначала основные породы, чтобы выяснить, какие из них использовались в военном деле.

Лексикограф конца II в. Юлий Поллукс (V, 37), перечисляя наиболее благородные породы, называет лаконских, аркадских, арголидских, локридских, кельтских, иберских, каринских, критских, молосских, эритрейских, гирканских и индийских собак. Очевидно, что данный список, как и большая часть «Ономастикона», составлен по греческим источникам классического и эллинистического времени. Тут отмечены в основном греческие породы: три пелопоннесские, из Лаконики, Аргоса и Аркадии, среднегреческая локридская, островные критская и эритрейская, эпирская молосская. Из европейских варварских пород находим карийскую, каринскую, иберскую и кельтскую, с которыми античный мир близко познакомился на рубеже эр. Азиатские породы представлены гирканскими и индийскими собаками, хорошо известными уже Геродоту.

Немного позднее, около 200 г., апамейский поэт Оппиан (Суп., I, 368–375) дал более широкий перечень собак, рекомендуемых им для охоты: пеонийские, авзонийские, карийские, фракийские, иберские, аркадские, аргосские, лакедемонские, тегейские, савроматские, кельтские, критские, магнетские, аморгские, египетские волопасы, локридские и молосские. Как видим, список шире, здесь прибавлены еще и породы, распространившиеся в римскую эпоху. Автор прибавил к традиционным греческим породам еще и тегейскую из Пелопоннеса, аморгскую с одноименного острова в Эгеиде, магнетскую из Анатолии, а также италийскую (авзонийскую), кроме того, увеличился спектр пород варварских народов: северобалканские (фракийская и пеонийская), малоазиатская карийская, египетская и сарматская пастушья. Причем последняя является единственной принадлежащей кочевникам, остальные породы выведены для охоты оседлыми жителями Европы, среди которых псовая охота была весьма популярна.

Можно сказать несколько слов о специализации различных древних пород. Уже у Ксенофонта в трактате «О псовой охоте» находим рекомендации по использованию конкретных пород собак. Так, на охоту на оленя он советует брать сильных и высоких индийских собак, а для охоты на кабанов – индийских, критских, локридских и лаконских. Карийские и критские собаки, выведенные в горных местностях, хороши были в выслеживании и преследовании. Естественно, на охоту отправлялись, беря с собой различные породы собак, предназначенные для разных целей. В I в. на кабанью и оленью охоту направлялись, имея лаконских, критских и молосских собак. Первые две породы использовались как гончие и борзые, выслеживающие и гонящие зверя, третья как борзая, бросающаяся на животное, когда оно уже было в поле зрения.
Изображение
Критская собака. Изображение на архаической вазе.

Экстерьер идеальной собаки рисует нам римский энциклопедист М. Теренций Варрон (116-27 гг. до н. э.). Он описывает внешность благородных сторожевых и пастушьих собак следующим образом:
«Видом должны они быть красивые, крупные, с карими или серо-желтыми глазами, с симметричными ноздрями, с губами черноватого или красноватого цвета, причем верхние не должны быть ни вздернуты кверху, ни свисать вниз; с короткой нижней челюстью, из которой немного торчат справа и слева два клыка; лучше, если верхние зубы растут прямо и не выдаются вперед, остры и покрыты губой; голова большая, уши большие, висящие; загривок и шея толстые; промежутки между суставами на лапах большие; бедра прямые, вывернутые наружу; лапы большие и широкие, которые на ходу глядят в разные стороны, пальцы раздельные; когти твердые, кривые, подушечки не твердые, словно роговые, а вздутые и мягкие; зад поджарый; хребет не торчащий и не вогнутый; хвост толстый; лай густой и низкий, зев широкий; масть лучше всего белая, потому что ее легко различить в потемках; общий облик, как у льва».
Это – общее описание, которое, очевидно, соотносится с рекомендуемыми Барроном породами: лаконской, эпирской и саллентийской (Калабрия). Причем последнюю пастушью породу находим только у этого автора. Само же описание походит на ту породу, которая считается эпирской. У Баррона собака служит и простым помощником пастуха, и защитником стада от диких зверей. Причем при одном пастухе достаточно одной собаки.

Как мы видим, в античности существовало большое количество пород, считавшихся благородными. Какие же из них считались лучшими в римское время? Уже на Самосе при тиране Поликрате (538–522 гг. до н. э.) были молосские и лаконские собаки. Аристотель в «Истории животных» останавливается лишь на двух греческих породах, лаконской и молосской. Т. Лукреций Кар в своей поэме «О природе вещей» сравнивает речь человека с интонациями молосской собаки, поскольку она была наиболее известной читателям. Знаменитый римский поэт П. Вергилий Марон в последней трети I в. до н. э. рассматривал как лучшие спартанскую и молосскую породы, которые являлись хорошими сторожами и охотничьими псами. Его не менее знаменитый современник Кв. Гораций Флакк считает эти же породы хорошими пастухами. Их же рекомендовал как наиболее подходящих для охоты и автор конца III в. М. Аврелий Олимпий Немесиан из Карфагена:

Выбери тогда легкого в беге и легкого в возращении
Или рожденного в Лакедемоне, или в молосском селе
Пса не низкого рода. Пусть он будет от древних кровей,
Пусть будет от возвышенных,
и пусть он красиво влечет под широкой грудью
Из ребер, под наклоненным хвостом свой большой корпус,
Который понемногу назад связывается сухим животом,
С сильной достаточно широкой поясницей
и раздвинутыми ляжками,
И у которого очень мягкие качающиеся на бегу уши.


Следовательно, на протяжении всего этого времени, вплоть до поздней античности, данные породы считались лучшими. Итак, для охоты и охраны скота на пастбищах использовались две основных породы собак, лаконская и молосская.

Остановимся на характеристике данных пород немного подробнее.

Лаконская порода, получившая свое название от южнопелопоннесской области Лаконика с главным городом Спартой, была хорошо известна уже грекам. У последних эпитет собаки «лаконская» употреблялся столь же часто, как и критский лук, ливийские львы и армянские тигры. Эту породу упоминает уже поэт первой половины V в. до н. э. Пиндар. Она являлась по преимуществу охотничьей, гончей, имеющей чуткий нюх и хорошо выслеживающей зверя. Каллимах в середине III в. до н. э. отмечал, что киносурские (= лаконские) собаки с их быстрым бегом затравливают лань и зайца, умело находят логово дикобраза и идут по следу оленя и косули.

Широко использовали лаконцев и в римскую эпоху. Известны «стройные лакены» даже на закате античного общества в V в.. Аристотель считал лаконскую породу помесью лисы и собаки. Подобный тип собак Ксенофонт называет лисьим. Видимо, такое представление возникло не только от экстерьера собаки, но и от ее окраса, обычно рыжего. Немецкий исследователь В. Рихтер считает, что данная порода являлась помесью дога. Возможно, лаконца мы видим на рельефе из дворца Спады, представляющем мифологических близнецов Амфиона и Зета.

Другой не менее знаменитой греческой породой являлись молоссы, названные так по наименованию одного из основных племен Эпира, отсталой северо-западной области Греции. Эта порода собак первоначально использовалась греками, а позднее перешла от них к римлянам. Первоначально, вероятно, молосс был охотничьей и/или пастушьей собакой, отличающейся мертвой хваткой. Не случайно же Клавдий Элиан в «Истории животных» отмечает, что «молосс наиболее из собак отважен». Уже Аристотель рекомендовал молоссов как охранных и охотничьих собак, выделявшихся среди прочих пород своей храбростью и величиной тела. Элиан также отмечает красоту и рост молосса. Римский агроном I века Л. Юний Модерат Колумелла говорит о черном окрасе у данной породы. В городах молоссов использовали как сторожевых собак. Даже на закате античного мира Клавдий Клавдиан упоминает молоссов как самых обычных собак.

Иногда современные исследователи считают, что существовало два отдельных вида этой породы, более крупные пастушьи эпирские и охотничьи молосские, имеющие меньшие размеры. Однако в источниках не проводится никакого различия между этими двумя породами, за исключением сообщения Никандра из Колофона, различающего мифологическое происхождение эпирских собак из Хаонии и Молоссии.

Вероятно, прав Э. Куни, рассматривающий их как одну породу. Хотя, очевидно, молоссы внутри породы имели различные подвиды, различающиеся по времени и месту их появления.

В целом, как отмечает немецкий исследователь истории животных Отто Келлер, собака из Эпира представляла собой короткомордого дога с небольшими согнутыми вниз ушами. Считается, что молоссы были предками догообразных мастифов, от которых, в свою очередь, произошли буллен-бейцеры.

Вероятно, молосса представляет римская мраморная статуя из Флоренции. Ведь эта собака похожа на льва, а, как мы помним, Баррон сравнивает рекомендуемую им собаку именно с «царем зверей», хотя автор не упоминает при описании экстерьера собаки гривы. Повидимому, также молоссов мы видим на монетах из Северо-Западной Греции: серебряной из Молоссии и бронзовой из Эпира, на бронзовой монете и серебряном статере из Аргоса Амфилохийского.
Да правит миром любовь!
Аватара пользователя
ZHAN
майор
 
Сообщения: 71867
Зарегистрирован: 13 июн 2011, 11:48
Откуда: Центр Европы
Пол: Мужчина

Использование собак в римском военном деле (2)

Новое сообщение ZHAN » 26 май 2022, 23:52

Теперь посмотрим, по каким признакам отбирали собак и как их содержали. В целом по поводу окраса охотничьей собаки Ксенофонт замечал:
«Цвет шерсти не должен быть совершенно рыжий или совершенно черный или белый: одномастность есть признак диких зверей, а не настоящей породы. Красноватая или черная масть должна иметь белые пятна на передней части головы, белая – красноватые».
С другой стороны, Флавий Арриан призывал не пренебрегать собаками одной масти, черной, рыжей или белой. Таким образом, видимо, эти три окраса в античное время и были основными.

Относительно выбора пола собаки единого мнения не было. Так, сука считалась быстрее кобеля, но последний более выносливым. Известный историк, а также страстный любитель псовой охоты Флавий Арриан отмечал, что кобель сохраняет резвость до десятого года, а сука до пятого.
Изображение
Молосс. Римская мраморная статуя из Флоренции.

Иногда пастушьих собак холостили, считая, что тогда они не уйдут от стада, иногда этого не делали, полагая, что после кастрации они будут менее злы. Сукам, чтобы не испортить породу, Ксенофонт рекомендует повязывать широкие пояса с остриями.

Даже пастушьим собакам рекомендовалось иметь особый ошейник melium («лучший»), который с внешней стороны был утыкан гвоздями, а с внутренней – обтянут мягкой шкурой. Он защищал собаку от укусов диких зверей. Еще Ксенофонт советовал делать ошейник широким, а поводок – с петлей для руки. Если привязанное животное грызло ремень, то его заменяли на железную цепь.

Переходя к тренингу охотничьих собак, можно указать, что уже в возрасте 11 месяцев кобеля приучали к виду зайца, но выводили на охоту только с двухлетнего возраста. Арриан рекомендовал при обычных условиях держать животное на привязи и выгуливать четыре раза в день. В качестве поощрения следовало называть слова благодарности вместе с именем животного: «Хорошо, о Кирра; хорошо, о, Бонна; прекрасно, о, Горме». При этом собаку почесывали за ушами или даже целовали в голову.

Клички собакам давали короткие, исходя из их окраса и привычек, целей использования или каких-то аналогий. Арриан, упоминая о том, как делается выбор клички, сообщает, что выбирали уже существующие имена или же сами придумывали их. Его предшественник и образец для подражания Ксенофонт дает целый список коротких благозвучных имен, которые он рекомендует давать собакам. Агроном I в. Л. Юний Модерат Колумелла рекомендует давать даже сторожевым и пастушьим собакам клички охотничьих псов из двух-трех слогов.

Ксенофонт приводит 47 кличек, Овидий называет 37 кличек собак, принадлежащих страстному охотнику Актеону, Гигин приводит даже 52 клички этих собак, из которых 25 принадлежали кобелям, а 27 – сукам. К примеру, Вергилий в выполненных в эллинистическим колорите «Буколиках» дает греческие клички упоминающимся тут собакам: пастушьей суке – Лициска (Lycisca – «волчица»), а сторожевому кобелю – Гилакс (Hylax – «лающий»). Действительно, римляне зачастую давали своим собакам греческие клички.

Очевидно, ассортимент собачьего корма напрямую зависел от достатка хозяев, времени года, плодородности местности. Так, Варрон рекомендовал кормить собаку достаточно хорошо, ячменным хлебом, покрошенным в молоко, отваром из костей и самими неразмельченными костями. Колумелла предписывал более скудный рацион собакам, пастушьей – ячный хлеб в сыворотке, а сторожевой – пшеничный хлеб, накрошенный в бобовую похлебку. Позднее, в первой половине II в., Арриан считал лучшим кормом пшеничный или ячменный хлеб и воду, а также отвар от жирной говядины. В жару собаку предписывалось поить яйцом, предварительно засунув его ей в пасть. Беременной собаке рекомендовался ячный, а не пшеничный хлеб. Ощенившейся же суке он рекомендовал давать испеченную в золе и растертую, словно ячмень, говяжью печень. Вергилий советовал вскармливать лаконских и молосских щенков жирной сывороткой, рекомендовал зимой кормить собаку вечером, а летом (поскольку день дольше) еще и утром, тогда ей можно дать соленое сало.

Теперь, после разбора некоторых моментов организации и содержания собак, обратимся непосредственно к службе собак. В работах, написанных кинологами, можно встретить утверждения типа:
«Молосских догов широко использовали римляне в военных действиях против различных племен Центральной и Западной Европы».
Чтобы верифицировать данное положение, обратимся к источникам. Наибольшее значение при этом имеет античная письменная традиция, тогда как информация репрезентативных памятников носит вспомогательный характер, поскольку на ней нет подписей, информирующих нас о том, кто тут изображен. Можно сразу же отметить, что в сохранившихся до нашего времени источниках в описании боевых действий нет упоминаний об использовании римлянами собак непосредственно в сражении.

О значении бойцовых качеств собаки в античном мире сообщает римский энциклопедист Плиний Старший:
«Сражается против разбойников за господина собака, получает и наносит удары, но от его тела не отступит; отгоняет диких зверей».
В частности, в античной литературе приводится следующий случай с трупом одного римлянина. Так, Клавдий Элиан пишет:
«Считается – и это очевидно, – что у собак существует непреодолимая любовь к содержащим их. В какой-то из гражданских войн в Риме римлянин Кальба (Kcüßou) был заколот, однако ни один из врагов этого человека не мог отрубить ему голову (хотя многие устраивали состязание за этот трофей), прежде, чем они не убили стоящую около трупа собаку, выращенную им, ведь именно из-за любви она спасала и сражалась за павшего, словно соратник и отличный спутник, являвшийся его другом до конца».
Кем был этот человек, не ясно. Может быть, император Гальба? Но у Иоанна Цеца он назван стратегом, однако, возможно, это не terminus technicus, а простое наименование командующего войсками. Если это был Гальба, то событие относится к 69 г. Хотя надо отметить, что в других рассказах о гибели ехавшего в паланкине Гальбы от толпы преторианцев этот эпизод не упоминается.

Собака, вскормленная Дарием III, после гибели своего хозяина одна не покинула его тела. Подобная же история о верности собаки, охранявшей труп хозяина, относится и ко времени царя Пирра. Встречались случаи подобного рода и после. Так, после победы над австрийцами при Бассано (1796 г.) Наполеон заметил на поле боя собаку, которая охраняла тело своего павшего хозяина.

Естественно, что римляне с их любовью к гладиаторским боям не могли не использовать собак и во время империи venatores травили диких зверей в амфитеатре.

Насколько нам известно, собственно в военном деле собаки использовались римлянами в функциях аналогичных их обычному применению: охрана объектов и преследование. Впрочем, упоминаний и о таких случаях сохранилось весьма немного в дошедших до нас источниках.

Так, консул 231 года до н. э. Марк Помпоний получил для ведения боевых действий недавно присоединенную (в 238 г. до н. э.) к Риму Сардинию. Если прибрежная часть острова была покорена, то центральные горные районы не были подчинены, и местное население, ведя войну партизанскими методами, пряталось в горах, покрытых лесами. Тогда Помпоний выписал из Италии собак-следопытов, чтобы найти убежища туземцев. Вот как описывает этот эпизод византийский историк Иоанн Зонара:
«Марк Помпоний получил Сардинию и узнав, что многие из них [= сардов] спрятались в трудноотыскиваемых лесных пещерах, – а он не мог их найти, – призвал из Италии чутких собак, посредством которых он, найдя дорогу, захватил много людей и скота».
Таким образом, мы ясно видим, что при римской армии не было специальных, даже охотничьих собак, которые могли бы найти беглецов. Собак-следопытов пришлось выписать из соседней Италии. Они-то и нашли горные тропинки и убежища местных жителей. Эти животные, по-видимому, не были какими-то специально обученными для поиска людей псами, они являлись обычными охотничьими собаками. Подобный способ вылавливания убежавшего противника не был уникальным. Таким образом действовали и македоняне (356 г. до н. э.) в поисках прятавшихся в лесистой местности горных пеонийцев, которых искали «охотничьи собаки», а позднее испанские конкистадоры так вылавливали индейцев.

Другое, более позднее свидетельство – это сообщение римского военного писателя Флавия Вегеция Рената, преподнесшего свое сочинение «Эпитома военного дела» императору около 386/7 г. Вегеций, согласно военной практике, рекомендует для предотвращения внезапного нападения врага в кастеллах лимеса привязывать собак с чутким обонянием:
«Обычай также ввел следующее: чтобы очень энергичные и чуткие собаки содержались на башнях, которые первыми почуят приближение врагов по запаху и лаем это обнаружат».
Поскольку произведение Вегеция, как он сам указывает, базировалось на трудах писателей прошлого, то эта рекомендация могла быть переложением более древних идей. Так, уже автор IV века до н. э. Эней Тактик рекомендовал в зимние темные ночи привязывать с наружной стороны стен приученных к ночной охоте собак, которые своим лаем обнаружат вражеского лазутчика или перебежчика.

Как видим, хотя способы употребления собак у Вегеция и Энея похожи, но есть и существенные различия в целях использования: в первом случае – предотвратить неожиданное нападение врагов, а во втором – обнаружить разведчиков и перебежчиков. Даже если предположить, что Вегеций руководствовался при написании данного пассажа непосредственно советом самого Энея или почерпнул его из какого-то автора-посредника, то он все же говорит о своей собственной военной ситуации, приспосабливая ее к своим обстоятельствам.

Сложно сказать, исполнялась ли рекомендация Вегеция. Обычно ведь рекомендуется то, чего нет. Иначе зачем советовать то, что все и так делают? С другой стороны, рекомендация, судя по ссылке на обычай, базировалась на реально существовавшей практике.

Современный английский исследователь римского военного дела Майкл Бишоп в послании на военно-историческом подписном листе De re militari от 7 декабря 1999 г. заметил, что ему не известны находки какой-нибудь собачьей конуры в раскопанных римских фортах. Однако нет ничего невероятного в предположении о том, что римляне использовали собак при охране лимеса, содержа их в кастеллах. Хотя на колоннах Траяна и Марка Аврелия укрепления границы представлены без изображений собак и их будок. Ведь нам известно, что собаки широко применялись не только для охраны частных жилищ, но и для защиты общественных зданий, в частности храмов). Так, на Капитолии храм Юпитера охраняли собаки. Это было как во время нашествия галлов (390 г. до н. э.), так и позднее, на рубеже III–II вв. до н. э., когда П. Сципион Африканский ходил по ночам советоваться с богом в это святилище; в I в. до н. э. собак на Капитолии выпускали на ночь для охраны от воров. Еще в 536 г. византийский полководец Велизарий, осажденный готами в Риме, для безопасности высылал на ночь перед рвом города воинов, в основном мавров, с собаками, которые должны были предотвратить возможные сношения ненадежных римлян с врагами.

Французский классицист Эдмон Куни (1818–1889) полагал, что во время Маркоманнских войн (167–180 гг.) Марка Аврелия римляне использовали больших боевых собак. Данное предположение базируется на прорисовке в итальянском издании Джована Пьетро Беллори (1613–1696) одного рельефа с колонны этого императора в Риме. Однако даже по этой прорисовке видно, что рельеф сохранился очень плохо, а представленная тут пара «собак» по своим размерам скорее напоминает львов или лошадей. Данное место на фотографическом воспроизведении рельефов колонны в издании 1896 года настолько попорчено, что абсолютно ничего разобрать нельзя. Кроме того, нельзя с уверенностью сказать, сам ли Дж. П. Беллори реконструировал данное изображение или в начале XVIII века фигуры еще можно было разобрать. Однако даже если это собаки (что, однако, маловероятно), то и тогда они изображены не в батальной сцене, они просто стоят в мирной обстановке. Впрочем, вероятно, это все же были лошади, которые на рельефах скачут по соседству с этим изображением.

Таким образом, можно присоединиться к традиционному мнению о том, что римляне не использовали собак непосредственно в бою. Вместе с тем римляне, очевидно, использовали сторожевых собак при охране лимеса и важных государственных объектов. Для этого выбирали особенно злобных сторожевых собак. Кроме того, солдаты с собаками могли конвоировать пленных. Скорее всего, использовались собаки-следопыты и для поиска беглецов. Однако все это остается на уровне предположений, поскольку конкретная информация об этом в источниках не сохранилась.

Использован материал: Александр Нефедкин Животные в войнах древнего мира. Яуза. 2022
Да правит миром любовь!
Аватара пользователя
ZHAN
майор
 
Сообщения: 71867
Зарегистрирован: 13 июн 2011, 11:48
Откуда: Центр Европы
Пол: Мужчина

Re: Животные в войнах древнего мира

Новое сообщение konde » 27 май 2023, 16:29

Утверждения эти они даны по тому что дано официально, в то время как ареал распространения животных он не менялся, за исключение тех которых выгодно было учить и прибыльно было продавать. Сколько стоил боевой слон, или какое животное и в каких регионах было лучшим транспортным средством?
Аватара пользователя
konde
сержант
 
Сообщения: 708
Зарегистрирован: 07 май 2012, 11:48
Пол: Мужчина

Пред.

Вернуться в Общие сведения, исследования, гипотезы

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 1